* Однако это не помешало В. В. Бартольду назвать его "одним из величайших географов всех времен" (37; 245) [116].
Как ни сбивчивы и ни пристрастны все эти упоминания, какая-то доля истины в них все же присутствует. Психологический шок, вызванный нашествием, бегство в море и необходимость расплачиваться с мусульманами за их помощь все это могло привести к сделке, по которой мусульманская община Хазарии получила больше прав в решении государственных дел. Вспоминается подобная сделка с Мерваном двумя веками раньше (I, 7), которую заключил сам каган, но она не оставила, впрочем, следа в истории хазар.
Согласно еще одному арабскому автору - ал-Бируни, умершему в 1048 г., Итиль лежал в его время "в развалинах", или, правильнее, снова в развалинах. (128; 206). Его опять восстановили, но теперь уже под названием "Саксин"*. Последний неоднократно фигурирует в хрониках уже в XII в. как "большой город на Волге, которому нет равных в Туркестане" (Ахмат Туси, XII в.; цит. по 128; 205); согласно одному из источников, город этот погиб при наводнении. Еще через сто лет на его месте выстроил свою столицу монгольский правитель Батый (37; 249) [117].
* Есть основания предполагать, что Саксин вырос на месте Хазарана-Итиля или неподалеку, а название представляет собой измененное старое название "Саррисин". (37; 248)
Суммируя сведения о катастрофе 965 г., содержащиеся в русской "Повести временных лет" и арабских источниках, мы можем заключить, что Итиль был разрушен (неизвестно, в какой степени) при набеге русов или других захватчиков, но потом восстановлен. Хазарское государство вышло из этого испытания очень ослабленным. Однако нет сомнений, что в сильно сузившихся границах оно продержалось еще как минимум двести лет, то есть до середины XII в., а возможно - хотя и более сомнительно - до середины XIII в.
8
Первые неарабские упоминания Хазарии после трагического 965 г. содержатся в путевых заметках Ибрагима Ибн Якуба, испанского посланника к Оттону Великому: предположительно в 973 г. он отзывается о хазарах как о процветающем народе (12; IV; 174) [118].
Следующим в хронологическом порядке является упоминание в древнерусской "Повести временных лет" неудачной попытки иудеев из Хазарии, прибывших в Киев в 986 г., обратить князя Владимира в иудаизм.
XI в. начинается уже упоминавшейся совместной кампанией византийцев и русов в 1016 г. против Хазарии, когда эта страна снова была побеждена. Об этом событии сообщает весьма надежный источник - византийский хронист XII в. Кедрен (37; 251). Для победы над каганатом потребовались немалые силы: Кедрен пишет о византийском флоте и целой армии русов. Хазары, судя по всему, не были пассивными жертвами: сказались то ли тюркские этнические корни, то ли вера Моисея, то ли то и другое вместе взятое. Побежденного хазарского правителя Кедрен именует Георгием Цулом. "Георгий" - христианское имя; как известно из ранних свидетельств, в армии кагана были и христиане, и мусульмане.
Следующее упоминание хазар - лаконичная запись в русской "Повести..." за 1023 г., согласно которой "пошел Мстислав на Ярослава с хазарами и касогами"*. Мстислав был князем недолговечного княжества Тмутараканского с центром в хазарском городе Таматарха (ныне Тамань) на восточном берегу Керченского пролива [120]. Это, как уже говорилось, была единственная хазарская территория, занятая русами после их победы в 965 г. Хазары в войске Мстислава были, видимо, местными жителями, поставленными русским князем под свои знамена.
* Касоги, или кашаки - кавказское племя, подчинявшееся хазарам, об их родстве с казаками можно лишь гадать [119].
Еще через 7 лет (в 1030 г.) хазарская армия якобы нанесла поражение вторгшимся курдам, поразив 10 тыс. противников и захватив много скарба. Это можно было бы считать еще одним свидетельством выживания хазарского государства, если бы этому сообщению можно было верить. К сожалению, оно содержится в одном-единственном арабском источнике XIII в., у Ибн ал-Асира, считающегося не слишком достоверным [121].
Продвигаясь в нашей хронологии дальше и не пренебрегая никакими фактами, мы наталкиваемся на любопытный рассказ о мало известном христианском святом, Евстратии. Примерно в 1100 г. он находился в плену в крымском Херсоне, где с ним дурно обращался "хозяин-еврей", навязывавший ему ритуальную пасхальную трапезу (12; IV; 192). Принимать на веру злоключения Евстратия не приходится (считается, например, что он живым провисел, распятый, на кресте пятнадцать дней...), однако обращает на себя внимание сильное еврейское влияние в городе, номинально принадлежавшем христианам, который византийцы пытались отобрать у хазар и который был захвачен Владимиром, но позднее, в 990 г., был возвращен Византии [122].
Сильны они были и в Тмутаракани. В русской летописи не очень внятно говорится, что в 1079 г. "Олега Святославича хазары, захватив, отправили за море, в Царьград". Видимо, византийцы по своему обыкновению интриговали, поддерживая одного из русских князей в его борьбе с конкурентами. Но для нас важно то, что хазары сохраняли влияние в русском городе, раз смогли захватить и отправить в дальний путь русского князя. Спустя четыре года Олег, договорившись с византийцами, получил разрешение вернуться в Тмутаракань, где он "перебил хазар, причастных к убийству брата его и умышлявших против него самого". Брат его был в действительности убит кипчаками в тот же год, когда хазары захватили Олега. Не они ли стояли за этим убийством? Или они стали жертвами интриганов-византийцев, натравливавших друг на друга русов и хазар? Так или иначе, близится конец XI в., а хазары по-прежнему не сходят со сцены.
Спустя несколько лет, в 1106 г., согласно лаконичному упоминанию в русской "Повести временных лет", половцы, т.е. команы, совершили набег на "Заречьск" (окрестности Киева). Русский князь отрядил за ними погоню под командованием трех воевод: Яна, Путяти и "хазара Ивана". Это последнее упоминание хазар в "Повести временных лет", заканчивающейся 1116 г.
Но во второй половине XII в. два персидских поэта - Хакани (примерно 1106-1190 гг.) и более известный Низами (примерно 1141-1203 гг.) упомянули в своих эпических произведениях совместное русско-хазарское нашествие на Ширван, происшедшее при их жизни. Хотя это и поэтические свидетельства, их можно принимать всерьез, поскольку оба большую часть жизни прослужили чиновниками на Кавказе и отлично знали кавказские племена. Хакани рассказывает о "хазарах из Дербента" и об ущелье, служащем проходом с Кавказа к Черному морю, через которое хазары совершали в добрые старые времена (VII в.) набеги на Грузию, прежде чем перешли к оседлому образу жизни. Уж не вернулись ли они под конец к кочевым привычкам юности народа? [123]