Далее следует "рассказ о царстве ат-Турк"; возможно, речь идет о Тюркском каганате, либо же о тюрских племенах, кочевавших в Юго-Восточной Европе. Анонимный автор упоминает также хазар, исповедовавших иудейскую религию. "Что касается ат-Турк, то они происходят из рода Йафета, сына Нуха, да будет мир над ним, и их виды многочисленны, и они владеют городами и крепостями, и среди них есть народ, живущий на вершинах гор и в степи в войлочных палатках, и нет у них другого занятия, кроме охоты, и тот, который не желает охотиться, убивает свою лошадь, берет ее кровь и жарит ее, и они едят ястребов, воронов и других птиц. У них нет религии, и среди них есть такие, кто обратился в иудейство. Самый старший их царь - хакан, он имеет трон из золота и золотую корону, и его пояс также сделан из золота, и их одежда из шелка, и говорят, что величайший их владыка почти не является перед ними, и если он предстает перед ними, никто не стоит перед ним, и они отличаются коварством, злобой, силой и храбростью" (цит. по: Крюков В. Г. Сообщения анонимного автора "Ахбар аз-заман" ("Мухтасар ал-аджаиб") о народах Европы // Древнейшие государства на территории СССР: Материалы и исследования М., 1981. М., 1983, с. 206-207).
[8] См.: Чичуров И. С. Византийские исторические сочинения. "Хронография" Феофана, "Бревиарий" Никифора (тексты, перевод, комментарий). М., 1980, с. 59, 159-160.
[9] Перевод этого пассажа И. С. Чичуровым не дает оснований видеть двусмысленности в поведении предводителя хазар, ср.: "Зиевил привел своего старшего сына к василевсу, наслаждаясь его речами, поражаясь его виду и разуму" (Чичуров И. С. Византийские исторические сочинения. "Хронография" Феофана, "Бревиарий" Никифора. М., 1980, с. 59).
[10] Видимо, А. Кестлер ссылается на следующий пассаж М. И. Артамонова: "Хазары создали обширное государство, в течение длительного времени вели ожесточенную борьбу с арабами и остановили их продвижение на север. С их помощью Византия выстояла в схватке с Арабским халифатом. Одного этого достаточно, чтобы обеспечить хазарам прочное место на страницах всемирной истории и истории нашей страны и привлечь к ним внимание исторической науки. Не следует также забывать, что Хазарское государство было первым, хотя и примитивным, феодальным образованием Восточной Европы, сложившимся на местной варварской основе, не прошедшей через рабовладельческую формацию" (Артамонов М. И. История хазар. Л., 1962, с. 37).
[11] Цит. по: Ковалевский А. П. Книга Ахмеда ибн-Фадлана, с. 121.
[12] Цит. по: Ковалевский А. П. Книга Ахмеда ибн-Фадлана, с. 123-124.
[13] Цит. по. Ковалевский А. П. Книга Ахмеда ибн-Фадлана, с. 124.
[14] Цит. по: Ковалевский А. П. Книга Ахмеда ибн-Фадлана, с. 123.
[15] Этот сюжет подробно исследован, см.: Манылов Ю. П. О пути ибн-Фадлана из Хорезма через плато Устюрт // Советская археология. 1979. No 2.
[16] Цит. по: Ковалевский А. П. Книга Ахмеда ибн-Фадлана, с. 125.
[17] Цит. по: Ковалевский А. П. Книга Ахмеда ибн-Фадлана, с. 128.
[18] Цит. по: Ковалевский А. П. Книга Ахмеда ибн-Фадлана, с. 125.
[19] Цит. по: Ковалевский А. П. Книга Ахмеда ибн-Фадлана, с. 126.
[20] Цит. по: Ковалевский А. П. Книга Ахмеда ибн-Фадлана, с. 126, 129. Ибн Фадлан отметил обычай, но не выяснил мотивацию этого обычая. Попытаемся объяснить странное правило, следуя которому вождь гуззов под парчовым одеянием носил на теле рассыпающуюся одежду. С этой целью обратимся к параллельным известиям. Дело в том, что точно такой же обычай зафиксирован средневековыми путешественниками у монголов. По наблюдениям южнокитайского дипломата Чжао Хуна, "когда на руках появляется жир, [они] вытирают [их] об одежду. Они не снимают и не стирают одежду до тех пор, пока [она] не износится" (Мэн-да бэй-лу ("Полное описание мопголо-татар") / Факсимиле ксилографа. Пер. с кит., введ., комментарий и приложения Н. Ц. Мункуева М., 1975, с. 75) Сведения францисканца Вильгельма де Рубрука объясняют причину последнего обычая: "Одежды никогда не стирают, потому что говорят, что тогда гневается бог и что будет гром, если их повесить сушить. Они даже бичуют тех, кто стирает, и у них [одежду] отнимают. Они боятся грома сверх меры, тогда прогоняют всех чужих и закутываются в черные войлоки, в которых прячутся, пока не пройдет гроза" (VII. 1). По представлениям кочевников, мытье одежд непременно вызывает гнев Неба. Внешним проявлением небесного гнева были гром и молнии. Последнее расценивалось как крайне нежелательное явление. По свидетельству Ибн Фадлана, "если молния ударит в дом, то они [булгары] не приближаются к нему и оставляют его таким, каким он есть, и [также] все, что в нем [находится], - человека и имущество и все прочее, пока не уничтожит его время. И они говорят: "Это дом [тех], на которых лежит гнев"". Поскольку существовала связь между громом и мытьем одежды, купанием, омовением в воде, то на эти действия налагался запрет. Смыть жир с одежды означало вызвать гром. И наоборот, все, на чем лежал слой жира, приносило удачу. Согласно китайским авторам, такое же отношение к одежде наблюдалось и у чжурчжэней: "Все носят одежду из толстой шерсти. Входя в дом, чжурчжэни не снимают своей одежды, и носят ее до тех пор, пока она постепенно не обветшает и не начнет сваливаться" (Кычанов Е. И. Чжурчжэни в XI в. // Древняя Сибирь. Вып. 2. Сибирский археологический сборник. Новосибирск, 1966, с. 273). Согласно сведениям египетского историка ал-Макризи у монголов подобная практика регулировалась одним из положений Ясы Чингис-хана: "Он запретил мыть их платье в продолжение ношения, пока совсем не износится" (Гурленд Я. И. Степное законодательство с древнейших времен до XVII столетия // Известия Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете. Вып. XX. No 4-5, Казань, 1904, с. 63). Ч. Валиханов писал об обычаях киргизов прошлого века: "Мужчины у них не имеют обыкновения менять белье и носят его до тех пор, пока оно не разорвется. [...] Траур киргизский заключается в том, что целый год жена не моет лица, не чешет волос, не снимает и не переменяет платья, хотя бы оно было совершенно негодно к употреблению" (Валиханов Ч. Избранные произведения М., 1986, с. 40).
[21] Цит. по: Ковалевский А. П. Книга Ахмеда ибн-Фадлана, с. 130. Выразительная сцена поедания вшей, которую рисует Ибн Фадлан, находит многочисленные подтверждения в исторических источниках. Древним и средневековым авторам была известна эта любопытная особенность бытового поведения кочевников. О вшеедах сообщают Геродот, Страбон, Плиний, Птолемей, Арриан (см. Турчанинов Г. Ф. Phteirophagoi писателей классической древности // Иберийско-Кавказское языкознание. Т. I, Тбилиси, 1946., Беляев В.Ф. К вопросу о толковании и этнической принадлежности древнегреческого этнонима Phteirophagoi // Вестник древней истории. 1964. No 3; Ельницкий Л. А. Знание древних о северных странах. М., 1961, с. 72, 92, 93). В армянской географии VII в. сообщается: "На севере около Неизвестной страны проживают царские сарматы и [сарматы] конееды. У устья же реки Танаис живут нахчаматеаны, и другое племя, которое суть кларджин. Затем вшееды, сираки и область Митридатене. Затем восточнее Керавнийских гор живут амазонки, т.е. воинствующие женщины вплоть до реки Ра [Волга]" (Патканов К. П. Из нового списка "Географии", приписываемой Моисею Хоренскому // Журнал министерства народного просвещения Ч. 226, 1883, март. с. 29). Лев Диакон так характеризует печенегов: "Многочисленное кочевое племя, которое пожирает вшей, возит с собою жилища и большую часть жизни проводит в повозках" (Лев Диакон. История / Пер. М. М. Копыленко М., 1988, с. 82) Персидский автор Гардизи (XI в.) излагает легендарную историю о происхождении тибетцев как потомков йеменских царей. Когда некий Сабит пришел с войском в Тибет, к нему явился Иблис (дьявол), который "принес платок, перевязал ему лоб и сел возле него, а вошь бросил ему в рот; тот проглотил ее. Иблис сказал: "Кто хочет насладиться долголетием и не иметь врагов, должен есть это животное". [...] По этой причине тибетцы едят вшей, совокупляются друг с другом, спускают волосы [на лоб], подобно женщинам, и обвязывают их платком" (Цит. по: Бартольд В. В. Извлечение из сочинения Гардизи "Зайн ал-ахбар" // Бартольд В. В Сочинения Т. VIII. М., 1975, с. 48-49). Папский посланник к великому хану монголов, францисканец Иоанн де Плано Карпини наблюдал подобные сцены у монголов: "Мало того, мы видели, как они едят вшей. Ведь они говорили [при этом] "Неужели мне их не есть, раз уж они едят плоть моего сына и пьют его кровь?"" (Иоанн де Плано Карпини. Книга о Тартарах IV. 7). В одном из поздних материалов по фольклору айских охотников имеется история о хозяйке леса, ставшей женой охотника; каждый день эта женщина готовила обильную пищу, бросая в котел вшей, превращавшихся в "нормальную" пищу. Скорее всего, традиция поедания вшей связана с представлением об охотничьей удаче. Таким образом, Ибн Фадлан зафиксировал один из обычаев кочевников, который рассматривается им в этическом аспекте, тогда как для самих кочевников этот обычай был наполнен определенным значением. Кажется, это обстоятельство ускользнуло от внимания А. Кестлера.