- Ничего себе! Я и не знал, что происхожу из старинного брахманского рода, да еще и богатого! Значит, мы принадлежим к высшей касте?
- Да. Раньше и я принадлежал, но теперь живу в России. Здесь каст нет, и Слава Господу, как говорит твоя мама. Но я старался воспитывать тебя в наших старинных традициях. И теперь понял, что делал это не напрасно. Время для вашего знакомства действительно настало. Скорее всего, старик стал себя плохо чувствовать. Не иначе, - отец вздохнул, - но тебе придется ехать одному. Меня он так и не приглашает.
Услышав, что сказал отец, мама неожиданно всхлипнула.
- Марина, не пытайся начать реветь. Можно подумать, ты сына на каторгу отправляешь, - отец одернул мать, - пусть познакомится с дедом. Знакомство ему только на пользу пойдет.
- Какая польза от вашего индуизма? - огрызнулась та, - заставит его там остаться.
- Эту песню я слушаю с его рождения, - отец кивнул в сторону сына, - не надоело тебе постоянно твердить одно и то же?
- Нет, не надоело. Прежде всего, он мой сын. Никому его не отдам, и точка. - Мама надула губки.
- Мам, не забывай: Индия - родина моего отца и твоего мужа, относись к ней, пожалуйста, уважительно, а индуизм - ещё и моя специализация. Тем более, узнав о дедушке, я должен полететь в Дели в ближайшее время. Кстати, Алина с папой тоже полетят туда. Так что, все складывается удачно.
- Ну, если Аркадий Петрович за тобой присмотрит...
- Вспомни, пожалуйста, сколько мне лет?
- Сынок, ты думаешь, что двадцать шесть - много?
- Вполне достаточно, чтобы принимать решения самому, - напомнил маме отец. - Оставь его в покое вместе со своей гипертрофированной опекой. Раджпуты в этом возрасте уже по нескольку детей имеют.
- Но он в России живет. И родился здесь.
- Какая разница, мам? Не говоря о культуре, даже еда в нашей семье давно смешанная. А ты сопротивляешься. Да и понятие Родины с большой буквы, из-за которой ты споришь, в России давно размыто. До революции была Родина, Отечество, после революции и гражданской войны её не стало. Потом был СССР, голод двадцать четвертого года, а про талоны и очереди за продуктами в восьмидесятые ты мне сама рассказывала.
Мама удрученно молчала, глядя на сына. А он продолжал, в запале: - Сейчас нет больше Родины, за которую воевали твои деды. Сейчас Родина там, где открыт счет в банке. Если в Сбербанке - значит в России, А если в Швейцарском банке, - значит в Швейцарии. Во мне, после армии, патриотизма не осталось. Начисто из головы выбили. А воевать за сбережения и наделы земли олигархов и чиновников я не намерен. А вот за своих родных и близких глотку любому перегрызу. Еще в армии я понял: семья и клан - единственные, за что можно биться в нашем мире.
- Сын, не горячись, успокойся. Никто тебя воевать не заставляет. - Папа попытался разрядить обстановку. - Мама нам другое внушить пытается - что ты еще маленький. А ты через год ученую степень получишь, сам преподавать будешь, а тебя всё малышом считают. Забавно!.. Выпишешься из больницы - соберешься и полетишь. Поездка дальнейшему обсуждению больше не подлежит.
Марина притихла - не могла припомнить, когда, в последний раз, муж и сын так раздражались на её слова. Видимо, знакомство с дедом - слишком серьезное событие.
Она еще раз убедилась, что ради мира в семье ей придется и дальше считаться с убеждениями её любимых мужчин...
- Давайте выйдем на улицу, - попросил Мукеш и осторожно встал. - Погода сегодня хорошая. Весна в самом разгаре, а я тут валяюсь. Свежим воздухом подышать хочется. Аркадий Сергеевич разрешил. - Он открыл дверцу шкафа, снял с плечиков куртку и накинул на себя.
- Пойдем, - сказал отец и тоже поднялся со стула. Мама запихнула фрукты в холодильник и пошла за мужчинами.
Они спустились в садик и сели на скамейку.
- Поговорю с Аркадием Сергеевичем. Бок уже не болит. Так что, мне домой пора. Что-то я здесь залежался.
Мама вздохнула.
- У меня дел полно - надо оставшиеся зачеты сдать и к поездке готовиться. Так что, идите домой, - попросил Мукеш, - сегодня Аркадия Сергеевича нет, я его завтра попрошу, чтобы он меня под расписку из больнички отпустил.
- Сын, просить тебя полежать еще неделю - другую бесполезно. Я давно понял, что русское упрямство досталось тебе по наследству от матери. - Отец взглянул на жену и добавил: - поступай, как хочешь.
Аспирант встал, чмокнул маму, обнял отца и вернулся в палату. Уснуть ему никак не удавалось. Перед глазами стояла Алина, одетая в яркое цветное сари, обрамленное позолоченными нитями по краям... большой дом... слуги... интересно, сколько слуг у деда? Наверное, огромное количество... а чем занимается он сам? Сидит на балконе, под тенью пальмовых листьев, читает книгу, или Дейли Ньюс...
Утром, после долгих пререканий с Аркадием Сергеевичем во время обхода, он собрал вещи, пожелал выздоровления бедолагам из соседней палаты и пошел домой пешком. По дороге он вспомнил слова Алининого папы: "ты - везунчик. Хорошо, что живёшь недалеко от первого меда. Иначе дело могло бы закончиться летальным исходом".
"Может, дед мне каким-то образом помогает, или монета-талисман?" - неожиданная мысль пробежала в его голове. Но он отбросил её, как ненужный мусор.
Зайдя в квартиру, аспирант сразу же сел за компьютер, забронировал и оплатил с карточки последний билет авиакомпании "Финэйр" до Дели с открытой датой вылета обратно, потом переоделся и поехал в университет - на кафедру истории.
"Страшилка" сидела за столом, уткнувшись глазами в монитор, но сразу подняла голову, отреагировав на звук открывающейся двери.
- Бхагават, неужели вы?!
- Как видите.
- Вы здоровы?
- Все нормально..., не могли бы вы принять у меня зачет?
- Да, могу. Присаживайтесь рядом...
Мукеш пододвинул стул к столу и сел напротив преподавательницы.
Они проговорили целый час... Наконец Ирина Николаевна сдалась.
- Давайте зачетку... Иногда мне кажется, что древнюю историю Европы вы знаете не хуже меня. А также я знаю, что вы пишете рефераты некоторым студентам. Подрабатываете?
- Да. Еще перевожу тексты с санскрита для издательства, руковожу обществом по истории Индии для взрослых. В общем, работы хватает.
- Вы большой молодец! Хотите преподавать у нас в будущем?
- Пока не знаю, - уклончиво ответил Мукеш, - сначала мне необходимо защититься.
- Я посодействую вам, - страшилка кокетливо улыбнулась, если хотите, можем позаниматься дополнительно... у меня дома.
- Спасибо, Ирина Николаевна. На самом деле, я еще на "больничном". Меня выписали под расписку. Придется походить на процедуры некоторое время.
Страшилка на мгновение сникла, но моментально взяла себя в руки.
- Поправляйтесь. У вас все получится.
- До свидания, - аспирант вышел за дверь и облегченно вздохнул. Ему совершенно не хотелось выслушивать новые "заманчивые" предложения навязчивой дамы "на будущее". и обсуждать произошедший инцидент. Похоже, о нём знали уже все аспиранты и преподаватели без исключения... "Не нужна мне такая популярность". - Мукеш немного расстроился, но внезапно вспомнил о письме. Рука потянулась к телефону.
- Алина, ты где?
- Дома.
- Сможешь приехать ко мне через часок?
- Смогу.
- Давай, очень жду.
Аспирант продиктовал ей адрес и помчался домой, срезая углы через проходные дворы. По дороге ему попался цветочный киоск. Он купил нежную махровую розу, затем свернул в свой двор, поднялся в квартиру и открыл дверь. " Ага... пока я болел, мама основательно прибралась в комнатах. Это хорошо". Его учебники и конспекты вечно раскиданы по всем углам, равно как и джинсы с рубашками и бейсболками. Отвращение заправлять за собой диван-кровать и класть на место вещи он стал испытывать после армии. Своеобразный душевный протест - некий интеллектуальный кавардак и свобода действий. Мама сначала ругалась, потом привыкла. Он ни в какую не позволял ей прибирать в своей комнате. Сам натирал паркет и тщательно пылесосил у себя и в зале. Особенно боялся, что та нечаянно закроет книги, и он потеряет нужную страницу. Ему нравилось читать сразу несколько старинных текстов подряд. Один информативно дополнял другой. Что делать, если так своеобразно устроена его голова. Мукеш заглянув в холодильник: "отлично, как всегда, полный набор - первое, второе и компот", - так он любил шутить по поводу еды после пребывания в армии...