Мукеш и не понял, когда успел раздеться сам... Горячее переполненное желанием мужское тело властно подмяло девушку под себя. Она с удовольствием двигалась в одном ритме с ним... Постепенно их тела становились менее и менее весомыми и, в какой-то момент, будто очутились в воздухе. Неописуемое блаженство царило в душах... Сколько времени длился захвативший их экстаз, определить невозможно. Они и не заметили, когда опустились вниз...
"Ритуал свершился, - Мукеш оценил ситуацию исходя из традиции, - теперь она моя жена".
"Все. Он только мой, - подумала Алина, - никому не отдам... - Что ты со мной делал? - спросила она.
- Занимался согласно психоэнергетическим практикам из древних трактатов - соединением йоги с бхогой, то - есть телесными наслаждениями.
- Невероятно, но я почувствовала себя на седьмом небе от счастья!
- На тринадцатом, - поправил девушку аспирант.
- Почему на тринадцатом?
- По гороскопу майя небо делилось на тринадцать уровней. Тринадцатый, самый последний уровень, олицетворялся с теми, кто владеет небом, душами людей и переходным состоянием от жизни к смерти. Так что, ты совершила первое восхождение к венцу творения. Будем развивать свои способности дальше. Надеюсь, ты не против?
- Не задавай провокационных вопросов. Лучше скажи, мой самый умный и смелый мужчина: отсюда ли происходит понятие - умереть от счастья? Ведь в момент соития счастье кажется таким огромным, что заслоняет собой весь остальной мир. Тебя в нем не существует. Правильно?
- Наверное, правильно. Философия - штука непростая... Иди ко мне, - Мукеш прижал девушку к себе. - Буду звать тебя не Алиной, а Абхой.
- Почему?
- Абха - означает "сияние". Красивое индусское имя. Вот как раз сейчас ты сияешь, как бриллиант.
- Уговорил, буду Абхой..., звучит гораздо приятнее, нежели примитивное - кисуля, или "рвотный" зайчик...
Так они и провели весь день..., до вечера, постигая древние мудрости. Опомнились только тогда, когда зазвонил телефон. Мама спрашивала - есть ли хлеб в доме. Она уже вышла с работы. В этот миг он очень пожалел, что не имеет собственного жилья. Он решил заняться решением насущного вопроса сразу после возвращения из Дели...
- Мне пора. - Алина заторопилась. Мукеш попробовал уговорить её еще немного побыть с ним, но девушка отказалась - не хотела встретиться с мамой.
Аспирант с неохотой вызвал такси, проводил Алину до машины, поцеловал на прощанье, дал водителю денег, закрыл дверь и подумал: "действительность снова разлучила меня с Алиной на пару дней. Ничего, переживу. Буду собираться в дорогу. Куплю русские сувениры в подарок. У деда, должно быть, все есть. Наверняка, трудно чем-либо удивить брахмана".
Он еще долго не мог успокоиться. Даже от ужина отказался - предпочел закрыться в комнате и читать древние тексты. Работа обычно помогла ему справиться с потоком неожиданных мыслей, но только не на этот раз. Образ Алины, одетой в дорогое сари, не давал ему покоя. Он отбросил книгу и лег, стараясь уснуть, но сон не шел. Вместо него показался храм, расположенный внутри горы. И снова перед глазами появилось изваяние Шивы. На этот раз он держал не колесо, а трезубец. Мукеш дотронулся до него и поймал странную мысль, исходящую, как ему почудилось, от божества: "Я покажу тебе прошлое. Без прошлого нет будущего...".
***
Алина вошла в квартиру, разделась и направилась в ванную.
Приняв душ, накинула пестрый махровый халатик, прошла в комнату, открыла дверцу шкафа, нашла хранящееся в глубине полки еще с интернатовских времен желтое сари из искусственного шелка, приложила его к телу и вдруг поймала себя на мысли, что отныне хочет обсуждать дела только с Мукешем. Он знает все, может все объяснить и поступать грамотно. Невольно девушка подумала о том, что сделал бы папа, если бы на него напали? Ответ напросился сам: драться он бы не стал точно. Скорее, попытался бы увещевать нападающих. Слишком интеллигентный. Увы. Теперь ей казалось, что это качество воспитания не всегда уместно.
"Что со мной? Я меняю взгляды на жизнь"? Алина небрежно кинула сари на стул. Сари соскользнуло и упало на пол. Она подняла его, собралась снова кинуть обратно, но заметила на стуле том Махабхараты "Стрипарва", взяла его в руки и села на кровать. "Зачем Мукеш попросил меня прочесть Стрипарву? - Алина задумалась, автоматически перелистывая страницы, - я должна разделять его взгляды на жизнь? Но смогу ли?..
Её следующий день прошел в предполетной суете и сборах... Уже в аэропорту Алина поняла, что реально соскучилась по своему другу, хотя виделись они совсем недавно, и ждала следующей встречи уже в его родной стихии с большим волнением. Папа, как и положено уставшему от сверхмерной работы мужчине, проспал весь восьмичасовой полет. Она не стала тревожить его. Пусть отдохнет ...
4
ЗДРАВСТВУЙ, ДЕДУШКА
...В четыре тридцать утра Мукеш, с рюкзаком на плече, неспешно вышел из обшарпанного аэропорта, названного "светлым" именем Индиры Ганди и сел в такси. Услужливый водитель открыл заднюю дверь, и старый маленький черный "Амбассадор" с кремовым верхом повез его сначала по скоростному шоссе, затем, из-за ремонта, свернул на другую дорогу, проходящую через часть суетливого многоголосого старого Дели. Аспирант наблюдал из окна за нескончаемой пестрой толпой суетящегося народа. Сквозь неё иногда открывался просвет, в котором проскакивали грязные стекла витрин. За ними то и дело попадались с успехом продаваемые в магазинах и так обожаемые выходцами из касты неприкасаемых попрошаек инвалидные коляски. "Что делать, мадига отрабатывают карму", - каждый раз напоминал Мукешу отец, глядя, как те, искусно управляя примитивными средствами передвижения, невозмутимо выпрашивали подаяние у туристов, тыкая в них немытыми культями, замотанными грязными тряпками, изображая прокаженных. Ведь другими, более престижными ремеслами им уже лет восемьсот, не меньше, заниматься запрещено. Они несут многовековое наказание за растраченное в далеком мифическом необозримом прошлом богатство и свободу.
От такого неожиданно "приятного" прикосновения туристы испуганно ойкали, доставали влажные гигиенические салфетки или спиртовой гель и поспешно вытирали места, до которых успели дотронуться неприкасаемые. Но изуродованным по велению общины калекам, которым специально отрубали кисть руки, или стопу ноги, подобное отношение только на руку. Заметив испуг приезжих, к одному "профессионалу" незаметно прибавлялось еще несколько. Они блокировали колясками людей, не выпуская их за пределы круга, пока те не дадут денег. Выбранная тактика срабатывала безотказно. Туристы нехотя лезли в карманы и давали им мелкие доллары, тут же исчезающие в складках набедренных повязок. Если неприкасаемые замечали в карманах купюры большего достоинства - в дополнение широко открывали рты, выставив напоказ гнилые зубы, и тыкали в них пальцами, без конца приговаривая: want to eat... to eat... Те, у кого сдавали нервы, лишались, по меньшей мере, ста долларов, будучи уверенными, что их окружили настоящие прокаженные. А те, у кого нервы покрепче, громко звали полицию. Только в последнем случае преследователи исчезали, выискивая в яркой цветастой толчее новых жертв...
...Такси свернуло за угол на более узкую улочку. Пахнуло пряностями, продаваемыми торговцами с лотков. Мукеш с удовольствием втянул в себя специфический запах, но в следующую секунду сморщился. Из общественного открытого писсуара, расположенного рядом, повеяло застоявшейся мочой. " Ты в Дели" - напомнил сам себе аспирант и задумался: не испугается ли Алина старого города? Обычно первое знакомство с беднейшими районами вызывает у цивилизованных европейцев шок.