Вот выходит он, как Рэмбо, весь оружием увешан, едва на ногах держится, думает, ну ща я «черным» задам, ну я им все припомню… А «черных» нет. Ну трупы еще кое-где валяются, а живых не видно.
Целый день бродил по Москве, вспотел весь, а стрелять не в кого. Тут его осеняет: «Елы-палы, так их на рынке искать надо. В Рязани на рынках их видимо-невидимо, значит, в Москве и подавно».
И точно, приходит на «Лужу», а там их как собак нерезаных. Хватает базуку и по ним хлобысть! Гранату кидает: бабах! Из автомата: та-та-та-та!
Вдруг вокруг мигалки загораются, машины ментовские визжат, к мужику нашему спецназовцы летят, ласты ему вяжут. Он орать, мол, пустите, бля, у меня же лицензия!
— Какая, на хрен, лицензия! Кто тебе, урод, в заповеднике охотиться разрешил?!!
Бар опять взорвался хохотом. Тофик Абрамян в восторге стучал кулаком по стойке бара и, чуть не плача от смеха, повторял:
— Нет, ну надо же, в заповеднике, ха-ха-ха, охотиться, гы-гы-гы…
— Вечно вы, Василий Петрович, анекдоты бородатые травите, — сказал Семенов, подходя к стойке. — Да еще, — он взглянул на часы, — за полминуты до планерки. Я этот анекдот еще в прошлом веке слышал, до «чрезвычайки». Ну ладно, коллеги, давайте работать, давайте на вечерню. Если сегодня быстро успеем, я вам такой анекдотец расскажу!…
Лепила, он же майор Фрязин, снял очки и закончил доклад уже без бумажки:
— В целом состояние дел на Поездке считаю нормальным, опасность эпидемии педикулеза, конечно, есть, но не стоит поднимать паники, это не холера.
— Прошу задавать вопросы Лепи… ээээ… майору Фрязину, — предложил Семенов.
— Доктор, а в вагоне у «венеричек» на самом деле все венерические? — серьезным голосом спросил Стрельцов. Апостолы захохотали.
— Коллеги, давайте будем серьезней! — сказал Семенов. — Вопрос медицины в Поездке весьма серьезный. Мы ведь в какой-то мере ответственны за физическое состояние контингента, а оно отнюдь не радует. Доктор, скажите, что показал последний анализ мочи в «наркоманском» вагоне.
— Ничего определенного, — ответил Фрязин. — Ни в одном анализе нет признаков наркотических средств. Да и моча какая-то странная, одинаковая…
— Мне кажется, наша операция по забору мочи у контингента не оправдалась, — вставил Стрельцов. — Как, не знаю, но контингент все-таки мочу подменил, потому пробы ничего и не показали. Наркота в Поездке есть, и ее много, очень много. Только за один «шмон» мы пять тайников с «белым» и шприцами обнаружили, и у многих следы недавних инъекций. Предлагаю сделать большой «шмон» с полным выводом контингента из Поездка.
Семенов кивнул:
— Думаю, возражающих не будет и вопросов доктору тоже. Вы свободны, товарищ майор, я к вам зайду сегодня часиков в одиннадцать.
Лепила закончил слушать спину Семенова, снял дужки стетоскопа и принялся что-то записывать в журнале.
— Ну что, доктор?
— Все нормально. Легкие в норме, а вот давление меня несколько тревожит. Отдыхать вам надо чаще.
— Куда уж чаще! Сплю как сурок и отоспаться не могу. Даже твои таблетки не помогают. День еще продержался кое-как, а на второй опять на ходу засыпаю. Что скажешь о моей болезни?
— Болезнь, конечно, интересная и, возможно, тут дело больше в психологическом аспекте, нежели физическом. Работа-то у вас ого-го! Нервная! Я же врач, я знаю. Нам, врачам, тоже приходится делать человеку больно, чтобы потом ему сделалось легче. А вам приходится лечить общество, и не всегда обходится без хирургии.
— Где-то я уже эту фразу слышал, но спорить не буду.
— А вот вы говорили про сны. Мертвых часто видите?
— Бывает. Да что там, в основном мертвых и вижу.
— Может, все-таки совесть? — сказал врач и снял очки.
— Чиста у меня совесть, чиста! — резко сказал Семенов, натягивая куртку. — Я апостол! Понял?!! Я исполняю закон, и закон — моя совесть! Дай-ка, лепила, мне еще твоих таблеток, а то засну на ходу.
Глава 8
В ПАРЕ ШАГОВ ОТ АДА
Когда великий Данте писал свою бессмертную «Божественную комедию», он даже и не подозревал, что этот по сути политический памфлет через многие годы будет восприниматься потомками как… конкретный путеводитель по преисподней. По аду.
Ни до Данте, ни после него никто так подробно ад и мучения грешников не описывал. Наверное, по той простой причине, что из ада не возвращаются.
Откуда же Данте узнал такие подробности устройства и интерьера преисподней — остается только догадываться. Может, подсказал кто? А может, просто предвидение гения.
В принципе описание ада по Данте и версия официальной церкви не очень сильно отличаются. Те же девять кругов, то же пекло, та же смола кипящая, в которой черти грешников термической обработке подвергают, тот же дьявол на дне — бывший ангел, разжалованный Всевышним за бунт и несоблюдение субординации. И пожалуй, только в описании чистилища Данте с официальной версией расходится. Совсем по-другому великий поэт чистилище видел.