И вечеромта или иная мразь,на жену,за пианином обучающуюся, глядя,говорит,от самовара разморясь:«Товарищ, Надя!К празднику прибавка -24 тыщи.Тариф.Эх,и заведу я себетихоокеанские галифища,чтоб из штановвыглядыватькак коралловый риф!»А Надя:«И мне с эмблемами платья.Без серпа и молота не покажешься в свете!В чемсегоднябуду фигурять яна балу в Реввоенсовете?!»На стенке Маркс.Рамочка ала.На «Известиях» лежа, котенок греется.А из-под потолочка верещалаоголтелая канареица.
Маркс со стенки смотрел, смотрел…И вдругразинул рот,да как заорет:«Опутали революцию обывательщины нити.Страшнее Врангеля обывательский быт.Скорееголовы канарейкам сверните – чтоб коммунизмканарейками не был побит!» (2: 73–75)
ВЗЯТОЧНИКИ
Взятка на Руси существует с основания государства. Русь платила дань – сначала хазарам, потом варягам, позже татаро-монголам. А где дань, там и взятки. Казалось, революция уничтожит взятку. Ничего подобного. Она теперь стала королевой человеческих отношений. Появились виртуозы взятки, мастера, академики.
Такому в краже рабочих тыщдля ширмы октябрьское зарево.Он к нам пришел, чтоб советскую нищьна кабаки разбазаривать.Я белому руку, пожалуй, дам,пожму, не побрезгав ею.Я лишь усмехнусь: – А здорово вамнаши намылили шею! —Укравшему хлеб не потребуешь кар.Возможно простить и убийце.Быть может, больной,сумасшедший угарв душе у него клубится.Но если скравший этот вот рубльладонью ладонь мою тронет,я, руку помыв, кирпичом ототрупоганую кожу с ладони.………………………………страшней и гаже любого врагавзяточник. (7: 137)
СЛУЖАКА
Подрабатывая в средней школе уроками логики, студент философского факультета МГУ Александр Зиновьев, прирожденный учитель и воспитатель, отдавался своему «левому заработку» не формально, со страстью. Он привязался к школьникам, а они полюбили его. Однажды мой друг Александр пригласил меня в свой класс почитать Маяковского, которого сам ценил как величайшего поэта и наставника молодежи. Я выбрал самое педагогическое стихотворение, обнажающее явление сравнительно новое – новый тип «совка».
Появились молодыепревоспитанные люди —Моиров знаки золотыеим увенчивают груди.Парт-комар из МККне подточит парню носа:к сроку вписана строкапроф — и парт — и прочих взносов.Честен он, как честен вол.В место в собственное вроссяи не видит ничегодальше собственного носа.Коммунизм по книге сдав,перевызубривши «измы»,он покончил навсегдас мыслями о коммунизме.Что заглядывать далече?!Циркуляр сиди и жди.– Нам, мол, с вами думать неча,если думают вожди. —Мелких дельцев пару шорон надел на глаза оба,чтоб служилось хорошо,безмятежно, узколобо.День – этап растрат и лести,день, когда простор подлизам, —это для него и естьсамый рассоциализм.До коммуны перегонне покрыть на этой кляче,как нарочно создан ондля чиновничьих делячеств.Блещут знаки золотые,гордо выпячены груди,ходят тихо молодыеприспособленные люди.О коряги якорятсятам, где тихая вода…А на стенке декорациейКарлы-марлы борода.Мы томимся неизвестностью,что нам делать с ихней честностью?Комсомолец, живя в твои лета,октябрьским озоном дыша,помни, что каждый день — этап,к цели намеченной шаг.Не наши — которые времени в задуперли лбов медь;быть коммунистом — значит дерзать,думать, хотеть, сметь. (9: 122–125)