Гил осторожно положил записку на свиток, уже угнездившийся в рюкзаке. Кроме того, он опустил туда паспорт с именем Арнольда Ладлоу и со своим собственным фото.
В робком предчувствии он поднес к лицу белую ткань. Как он и надеялся, она пахла ванилью. Точно так же, как и свитер Сабби, который был на ней в часовне всего лишь несколько дней назад.
Гил прижал ткань к груди и свободной рукой закрыл рюкзак. Завтра драгоценный груз, скрытый в нем, обретет мягкое ложе. Но не теперь.
Завтра он улетит в Израиль в надежде отыскать там того, кому этот документ предназначен. Сегодня же ему отчаянно нужны сон и время… сон и время. Чтобы как следует отдохнуть и собраться с мыслями.
Гил осторожно накрыл белой тканью подушку рядом со своим изголовьем. Более всего ему сейчас требовалось хотя бы на несколько мгновений прикрыть глаза и представить, что он опять обнимает Сабби.
ГЛАВА 64
День пятнадцатый, полдень
Библиотека музея Израиля, Иерусалим
Рука, которая ухватила Гила за плечо, заставила его пальцы замереть на клавиатуре компьютера.
«Ты мог бы поверить, что я сумел к этому времени хоть чему-нибудь научиться».
Он прибыл в Израиль утром и прямиком направился в библиотеку музея, чтобы на целый день приклеиться к ее основному компьютеру. Получив доступ к арамейской программе, Гил надеялся самостоятельно перевести текст свитка в поисках подсказки, которую просмотрела Сабби. Свиток лучше подскажет, куда ему двигаться дальше, если попробовать с ним столковаться на его языке.
После восьми часов работы Гилу пришлось признаться себе, что он не стал ближе свитку, чем был вначале. В пределах одной фразы он вроде бы ориентировался и делал вполне приемлемый перевод, однако тот неукоснительно противоречил смыслу следующей фразы, заставляя его гадать, где он правильно перевел, а где нет. И тем не менее Гил работал как заведенный. Хотя он и не продвигался в трудах, сложность задачи сама по себе приносила ему безмерное удовлетворение.
Теперь же неожиданное прикосновение подействовало на него словно электрический разряд. Он медленно повернулся.
Частично он был готов к тому, что обнаружит за своей спиной еще одну пару могущественных ангелов, однако увидел смуглого человека, которого считал мертвым.
— Сарками!
— Я ждал тебя, — прошептал старик. — Пойдем туда, где мы сможем поговорить.
Конференц-зал библиотеки предоставил им то уединение, в котором они нуждались.
— Я думал, ты умер, — сказал Гил.
Сарками выглядел удивленным.
— Сабби сказала, ты пропал.
Старик рассмеялся.
— Да, — сказал он, — пропал… знаешь ли, устранился. Уехал в Израиль, чтобы дождаться тебя.
Гил подробно рассказал обо всем, о чем предпочел бы больше не вспоминать. Сарками молча слушал, не выказывая никакого удивления. Когда Гил рассказывал о втором неожиданном нападении Джорджа на Сабби, Сарками печально кивнул головой, словно он ожидал чего-то подобного. Гил произнес еще пару слов, затем стал ждать, что ему ответят.
Сарками колебался, словно надеясь, что к сообщению о кончине Сабби будет добавлено еще что-то.
Гил не имел представления, что тут можно добавить.
Единственная слеза скатилась с орлиного лика.
— У нее было еще одно имя, — мягко сказал Сарками. — Я увез ее из Израиля, как ты знаешь, и привез к Ладлоу, в Лондон. Невзирая на то что с ней произошло, он и его жена Сара приняли ее как собственную дочь, которой у них никогда не было. Они помогли ей стать новой личностью. И Ладлоу дал ей новое имя. Сабра.
— Что означает «рождена в Израиле», да? — спросил Гил.
Довольно странный выбор имени для человека, который пытался оставить все в прошлом.
— Да, оно происходит от названия разновидности кактуса. Колючее грушевидное растение, которое снаружи покрыто колючками, чтобы защитить сладкую мякоть внутри. После Второй мировой войны первые поселенцы Израиля так называли детей, увидевших свет на своей новой родине. Для того чтобы выжить, им надлежало стать такими же жизнестойкими, как этот кактус. Ладлоу выбрал это имя и по созвучию, и как напоминание о новых жизненных горизонтах.
У Гила перехватило горло.
— Она в меня поверила, знаешь, — сказал он.
— Я надеялся на это.
— Для нее это было важно, — серьезно повторил Гил.
Сарками рассмеялся:
— О, а для тебя?
Он показал на записи Гила.
— Итак, свиток, разумеется, у тебя, — заметил он.
— Да, а откуда ты знаешь?
— Мы с Сабби решили, что ты в состоянии соединить все кусочки мозаики. Скажи мне, что ты узнал?
— Ничего, — признался Гил. — Ничего нового в сравнении с тем, что Сабби уже прочла мне, сидя на заднем сиденье автомобиля. Ничего, что подсказало бы мне, как поступить со свитком.
— Разумеется, и не подскажет, — согласился Сарками.
Гил тупо посмотрел на него.
— Ты подобен человеку, который потерял на улице ключ, — продолжил Сарками.
Гил покачал головой. Он не имел представления, о чем говорит этот пожилой человек.
— Есть чудесный анекдот о мужчине, которого ночью жена обнаружила на коленях под уличным фонарем. Он увлеченно ковырялся в мусоре и дерьме. Жена спросила, чем он там занят, и муж объяснил, что ищет потерянные ключи, а также попросил жену принять участие в поисках. «А где именно ты потерял ключи?» — спросила она. «В квартале отсюда», — ответил мужчина. «Тогда почему ты ищешь их здесь?» — спросила она. «Потому что здесь лучше видно».
«Я просто свернул за угол и попал в сумеречную зону».
— Дело в том, что и ты ковыряешься там, где лучше видно, а не там, где надо бы. Переместившись туда, где вести поиск легче, и проглядев то местечко, где есть надежда получить все ответы. Конечно, ты, должно быть, думаешь, что тратишь время не зря, ища подтверждений тому, что уже сообщила тебе Сабби, так ведь проще. Помимо всего прочего, у тебя есть и свиток, и программа для перевода, и занятие, которое дает ощущение, что ты что-то делаешь. Единственная проблема в том, что все это не имеет смысла, и ты знаешь об этом. То, что тебе сейчас нужно, не найдешь ни в одном свитке.
Злость, которая поднялась в душе Гила, тоже не имела смысла. Вот о чем он знал точно, но ему было плевать. Разве он уже не достаточно вынес? Чего еще хочет от него этот человек?
— И что же дальше? — холодно спросил Гил.
— Это зависит от твоей цели, — спокойно ответил Сарками. — Если ты хочешь развлекаться, переводя уже переведенный текст, то продолжай, обретешь хоть какое-то утешение. Если ты хочешь узнать, как отыскать человека, которому нужно передать свиток, тогда тебе надо ступить на другой путь.
Гил оставался невозмутимым.
— И этот путь…
— Компьютерное расследование, — ответил Сарками. — Подумай, что ты пытаешься сказать себе самому? Или лучше так… какие мысли ты постоянно от себя гонишь? Что это за голос внутри тебя непрестанно взывает к тебе?
Орел попал в цель. Гилу нечего было возразить. С того момента, как у него за спиной захлопнулись двери склада, он начал старательно возводить барьер между тем ужасом, который там произошел, и той чистой, незамутненной действительностью, в которой ему посчастливилось оказаться. Заставив себя сфокусироваться на том, что можно, собственно, со всей честностью поименовать «бурной деятельностью».
Гил посмотрел на Сарками. Гордый орел, казалось, чего-то ждал. Сотни картинок промелькнули в голове Гила. Он столько всего избегал в своей жизни. И вообще, и когда умирала Люси. Он тогда набрал прорву работы, в те дни, когда был ей более всего нужен. А потом принялся обвинять доктора в том, что тот поманил их фальшивой надеждой, хотя столь рьяно зарабатывать деньги уже не имелось причин. Теперь ему вдруг все увиделось в истинном свете. Было много проще зарыться в работу, чем делить с Люси ее боль и глядеть в глаза собственному бессилию. И с Сабби было так же. Он отказывался всерьез принимать ее страхи, пока не сделалось слишком поздно.