— Но она стала неожиданной любимицей публики, — Оберштайн снова сухо улыбнулся. Это было преувеличением — в основном Гринхилл любили несовершеннолетние мальчики и лесбиянки. Все они казались ей просто невероятно глупыми. — Неожиданной, но не для меня, разумеется. У нее высокие рейтинги…
— Как вы можете думать о рейтингах?! — огрызнулась Гринхилл. Не выдержав, она выбежала из конференц-зала и набрала номер Мюзеля, но никто не взял трубку. Она почувствовала, как слезы подступают к глазам. — Эй, как тебя, Месламтаэа? Ты еще здесь?!
Никто не ответил ей.
***
Фредерика не поняла, как он ее выследил. Она же просто бродила по улицам, желая побыть в одиночестве…
— Гринхилл? — Оскар подошел откуда-то со стороны ее левого плеча. — Слушай, на самом деле я хотел извиниться. Я повел себя совершенно непозволительно…
— Мне наплевать на сценарий и персонажей, — помотала головой Фредерика. — И на рейтинги. Я не понимаю, почему для всех вас они важнее человеческой жизни…
— Потому что мир никогда не замечает отдельных людей, — проговорил тот печально. — Но на экране мы останемся… Это шанс стать чем-то кроме очередной букашки на теле матери-Земли.
Оскар протянул руку и коснулся ее щеки. Гринхилл хотела оттолкнуть его, но почему-то могла только смотреть ему в глаза. Они были не просто разного цвета — зрачки оказались вертикальными. Раньше она этого не замечала, хотя по сценарию у нее была с ним любовная сцена.
— Пожалуй, я бы мог сказать, что мне жаль твоего отца, — сказал он тихо. — Ужасная трагедия для таких вы с ним — столкнуться с тем, что не вписывается в ваши обывательские рамки… Поэтому он подписал тот приказ, отправил мальчишку на смерть, верно? — о чем он? «Что-то такое я уже слышала.» — Я своего отца никогда не знал, да он и не один из вас…
— Из нас?! — прошептала Фредерика придушенно. Она не понимала, что происходит, и чувствовала себя пьяной или обдолбанной.
— Людей. Слушай меня, — Оскар наклонился к губам Гринхилл и поцеловал ее, провел языком по губам. Ей хотелось его оттолкнуть, но в то же время по всему тело расползлась странная легкость и огонь желания. Она словно лишалась собственной воли, могла только подчиняться. Хотелось сделать все, что ему угодно. А ведь последним мужчиной, которого она целовала по своей воле, был мальчик в белых джинсах с холодными губами, после этого ее на них вообще не тянуло. — Слушай меня… — Оскар тихо выругался — у него зазвонил телефон. Он отключил звук. Через пару секунд позвонили уже Фредерике, она хотела ответить — это был Минс, но Оскар тихо приказал: — Не трогай! Не разговаривай ни с кем, кроме меня! Поняла?
— Поняла… — кивнула она.
— Хорошая девочка, — Оскар наклонился к ее уху, провел кончиком языка по ушной раковине, коснулся губами мочки. Фредерика чувствовала, что земля уходит из-под ног. — Сейчас мы разойдемся. Ты пойдешь к себе домой, нальешь себе виски и выпьешь. Потом возьмешь пистолет и пустишь себе пулю в голову, как твой отец. Поняла меня?
— Да…
— Прости… но таков наш мир.
========== Глава 0. Свобода ==========
Eine Liebe zwei Pistolen
Einer konnte schneller ziehen
Nun ich bin es nicht gewesen
Jetzt gehörst du ehm
© Rammstein — Roter Sand
Райнхард никогда в жизни не волновался перед встречей так сильно. Он даже одевался как в тумане, почему-то натянув вместо привычной одежды белую рубашку и чёрные брюки, словно собирался претендовать на какую-то офисную вакансию.
«Что она обо мне подумает? Нужен ли я ей? Почему она не хотела видеть меня? Что она обо знает, а что — нет? Любит ли она меня вообще?»
Мюзель чувствовал самый настоящий страх, ползущий по телу и сжимающий его, как тот питон на съемке. Он знал, что ответы на по крайней мере некоторые вопросы причинят ему боль.
Он посмотрел в зеркало. Обычно сам Райнхард мало думал о своей внешности, а остальные люди говорили, что у него красивое лицо, но теперь молодой человек в отражении показался крайне отталкивающим. Смазливо-высокомерный блондинчик, прямо Драко Малфой какой-то. Райнхард не любил аристократов и претендующих на это в любом проявлении. Идея превосходства волшебников над маглами в последнее время ему тоже стала глубоко противна. Ему даже как-то приснился кошмар, где они с Яном (китайская фамилия почему-то превратилась в славянское имя) учились в Дурмстранге, но Ян был чистокровным волшебником, а он нет, за что над ним издевались другие студенты во главе с типом по фамилии Гольденбаум. Кстати, Конев и та тетка начали встречаться и, кажется, даже съехались.
***
— Райне? — сестра тоже выглядела какой-то потерянной и при этом отстраненной. Ему больше всего на свете хотелось подхватить её на руки, закружить и никогда не выпускать, но он не решался даже прикоснуться. — Ты пришёл…
— Разве, — во рту пересохло. — Разве я мог не придти?!
Вблизи было видно, что она выглядит старше. Около глаз и на переносице были видны мелкие морщинки, лицо казалось усталым. Но это не делало её менее красивой, нет — Райнхарду хотелось прижаться губами к её лицу, целовать её, провести по этим морщинкам языком. Но было нельзя…
— У тебя съемки… мне сказали, ты теперь звезда…
— Это все не важно, важна только ты! — выпалил он. — Розе, мне можно тебя обнять?!
— Лучше… — сестра опустила глаза. — Лучше не стоит, Райне. Прости.
— Как скажешь… — ощущение было, как будто его ударили. Стало ещё более неловко. — Я… я так скучал по тебе!
— Райне, я прекрасно знаю, что ты любишь меня совсем не так, как братья любят сестёр! — воскликнула вдруг Розе. — И меня это совершенно не устраивает! Ты ничуть не лучше отца! Я так хочу свободы от прошлого! Я благодарна тебе… за все, но я больше не хочу, чтобы ты ко мне приближался!
— Н-но… — «Я убил ради тебя. Я работал как проклятый ради тебя. Я остался в Америке ради тебя. Я даже терпел Оберштайна ради тебя.» — Почему, Розе?!
— Потому что все, что связанно с нами, ненормально! — воскликнула она с чем-то, похожим на отвращение. — И твоё отношение — извращение! Ты хоть смотришь на других девушек? Или парней?
— У меня… была девушка, — обиделся Райнхард. Обсуждать с ней свою сексуальную жизнь было унизительно, но ему не хотелось, чтобы она считала его настолько повернутым… Но, если честно, после той ночи у него снова никого не было, хотя сам по себе секс ему очень понравился. Райнхард просто не мог снова с кем-то сблизиться настолько, а спать со случайным человеком ему казалось омерзительным. Он понимал, что это старомодно и странно, но ничего не мог с собой поделать.
— Правда? — Розе с горечью улыбнулась. — Познакомишь?
— Не могу… — просить Джесс о таком было бы слишком унизительно, а ложь сестра бы просекла, она всегда видела его насквозь.
— Наверное, потому что её никто, кроме тебя не видел?
«Вот и стоило считать себя сумасшедшим из-за невидимого волшебника?! Надо было сказать, что у меня есть бойфренд по имени Вэньли, смысла столько же!»
— Она выходит замуж за другого, — бросил он раздраженно. — Ты довольна?!
— Значит, хоть ты и звезда, тебя отшили? — она усмехнулась. Это было невероятно обидно. На несколько мгновений Райнхарду показалось, что пол уходит из-под ног, он перестал понимать, где и зачем он находится. — Я-то думала, тебе всегда легко все достаётся.
— Легко?! — больше всего Райнхард хотел именно быть с Аннерозе, хотел её любви, но этого у него, похоже, вообще не было шанса получить. — Ты смеёшься?
— Ты никогда не был в таком положении как я, Райне. Все, через что мне пришлось пройти… Понимаешь, я пожертвовала всем ради тебя, чтобы на тебя не смотрели косо, зная, что на самом деле творилось в нашей семье, чтобы у тебя были возможности! — Райнхард никогда не думал об этом в таком ключе. Он просто не понимал, почему она терпит то, что отец попросту продавал её… — И ты получил их, ты теперь звезда, тебя узнают на улицах, у тебя появились деньги. Хотя ты и пялился на меня… Знаешь, сколько раз мне хотелось взять и уехать, бросить тебя с отцом?! А ты ещё и вечно все портил, как можно было оказаться таким идиотом и попасть на учёт в полицию?!