— Базовые принципы такие же, — пояснил Оскар. — Демократия, либерализм, свобода.
Комментарий к Глава 10. Рулетка
Эпиграф:
Мы все живем в Америке -
Кока-кола, время от времени война…
На самом деле я не поняла, сколько выплачивается семье погибшего военнослужащего, где-то пишут, что полмиллиона долларов, где-то меньше. Поэтому Майер, который должен знать точно, не подтверждает и не опровергает, а Оскар мог и ошибиться.
========== Глава 11. История ==========
Все происходящее в данной главе следует представлять в эстетике фильмов Тима Бёртона, особенно «Сонной лощины».
Denn sind wir Helden
Nur diesen Tag
© Rammstein feat. Apocalyptica — Helden
Старый особняк был холодным и сырым. Тяжелые бархатные шторы закрывали окна. С резных панелей свисали клочья пыли и паутины. Давно здесь никто не жил…
Дрожащий свет факелов неверно отражался в огромных зеркалах. На выложенном черным и белым камнем полу блестели красные пятна. Ваза, в которой стояли засохшие розы, упала и со звоном разбилась на множество осколков, случайно задетая тонкой рукой. Раздался крик. Призрак-убийца склонился над своей жертвой. Спутанные светлые волосы коснулись пола…
— Стоп, снято!
Убитая девица, за которой Райнхард, игравший злобного призрака, только что гнался сквозь клочья паутины, встала, чихнула и начала судорожно отряхиваться.
— Мы закончили? — спросил Мюзель, пытаясь отцепить от волос паутину. Вылитый на его картинно спутанные локоны баллон лака, похоже, делал их липкими.
— С тобой — да, — бросила мисс Гольденбаум, новая продюссер и по совместительству идейный вдохновитель Розенриттеров, клип на песню которых сейчас и снимали. Из-за нее они сменили германо-скандинавскую тематику на что-то связанное с американским Югом. — Можешь переодеваться.
На Райхарде снова был мундир, но к счастью, без наплечников, в смысле эполетов — серый, конфедератовский.
— Конев, поможешь мне снять паутину? — позвал он своего агента, который как раз о чем-то разваривал с Гольденбаум.
— Конечно, — радостно согласился Иван. — Как же она меня задолбала! — пожаловался он, стоило им скрыться в гримерке. — Долбанутая! Все это время заливала мне про историю своего рода. Как ее предки плыли на Мэйфлауэре, потом построили свою хлопковую империю где-то в Джорджии… Я столько всякой фигни по американской истории не слышал с тех пор, как сдавал экзамен для учебной ВИЗЫ. Она даже имена домашних рабов своей семьи на момент отмены рабства перечислила, представляешь?
— Может, она на тебя запала? — предположил Райнхард. Чтобы вывести Конева из себя, требовался особый талант, обычно он был очень спокойным. Вообще-то, присутствие агента на съемке клипа было совершенно необязательно, но этой тетке он зачем-то понадобился.
— Сомневаюсь, по-моему, она считает, что Гольденбаумы как Таргариены и остальные их недостойны, — поморщился тот, вытащив из намеренно спутанных перед съемкой волос Райнхарда клок пыли. — А тебе подходит роль призрака, ты реально потусторонне выглядишь!
— Да уж, — отражение действительно выглядело мертвенно — пыль, паутина, белесый грим. — Слушай, ты же из России? — спросил Райнхард, повертев в руках символическую цепочку советского плена. Теперь он постоянно на всякий случай носил ее — ответа по найденным Кирхайсом контактам все не было, но сдаваться Мюзель не собирался.
— Да, а что? — удивился Иван.
— Меня бесят американцы, они даже не знают, что такое Сталинградская битва! — вспомнил Райнхард недавний разговор. — И они абсолютно тупые, у них нет никакого представления о том, что такое война в реальности! Сценарий «Героев Галактики» в этом плане — полный бред, а никто слушать не хочет!
— Ты что, пытался объяснить им это на примере Сталинграда? — Конев сухо усмехнулся. — Как-то тебя круто занесло!
— Типа того, и Оберштайн добавил в сценарий поедание трупов, — Райнхард уже переоделся в свою одежду, а вот грим так и не стерся, да и не всю паутину удалось достать из волос. — Как будто это самое важное…
— Режиссер с глазами из самого синего льда — не дурак и не трус, это ясно по его репутации, — задумчиво проговорил Конев. — Последняя война на территории США — это же как раз Север и Юг, — он кивнул на мундир Конфедерации. — Они привыкли сами нападать на ослабленного противника и не представляют, что в их дом тоже могут прийти враги. Даже самые умные обычно представляют войну как кровь и бои, но не голод, холод и работу на износ. Ладно, призрак дома Гольденбаумов, поехали отсюда?
На самом деле к Гольденбаумам особняк, конечно, никакого отношения не имел, это был просто атмосферный старый дом. Райнхард никогда не понимал тоски некоторых американцев по патриархальному старому Югу — ну, может и красиво, балы всякие, типа аристократия, чувствовать себя белыми господами, наверное, приятно, но все это — только сливки на верху чудовищно жестокой и несправедливой системы, неужели это не понятно? «Если бы их чистая белая кровь действительно была бы такой особенной, они бы не проиграли войну, а впрочем, это меня опять заносит. Так нет, чувствуют себя героями на основе этого родства, идиоты!»
— Сейчас, почту проверю… — заглянув туда, Мюзель чуть за сердце не схватился — коллекционер ответил. Он предлагал созвониться. — Посмотри на эту цепочку, — показал Райнхард произведение Джесс. — Она похожа на какой-нибудь советский антиквариат?
— Что-то она мне напоминает… — «унитазную, как и сказал Оберштайн.» — Но вообще вряд ли.
— Мне очень нужно что-то антикварное… — Райнхард с сомнением посмотрел на цепочку.
— Предлагаешь стырить отсюда какой-нибудь шкаф? — Иван снова усмехнулся. — Боюсь, мы не справимся.
— Нет, — Райнхард уже подумал об этом. — Тут все слишком громоздкое.
***
Голос в трубке показался ему усталым и не слишком заинтересованным. Без особо энтузиазма коллекционер заявил, что у него как раз есть немного времени, и назвал адрес.
Райнхард вызвонил Кирхайса, который тоже как-то не горел желанием идти на эту встречу, но согласился подъехать. Мюзелю сначала казалось правильным взять его с собой — ведь именно друг нашел эти контакты, но теперь он подумал, что лучше было бы идти одному.
— Рэй, ты в порядке? — испуганно воскликнул рыжий, взглянув на него. — Может, тебе поспать?
— Грим не смылся, — Райнхард меланхолично достал из волос ещё немного паутины. — Пойдём, а то мы уже опаздываем.
Столь же унылый с виду, как и его голос в трубке, коллекционер был намного старше парня в белых джинсах. Да что там, он вообще выглядел стариком. Райнхард подавил вздох разочарования. Ему даже захотелось развернуться и уйти, но он решил, что не сдастся так просто.
— Рэй Мюзель, я договаривался о встрече. Вы?..
— Ян Тайлун, — представился хозяин. — Ян — это фамилия. Пройдемте в кабинет.
Все здесь было менее пыльно, но еще более криповато, чем ранее в старом особняке. Атмосфера была как… в клинике, когда он приходил к сестре. «Я давно не видел Розе.» Зато, хозяин совершенно не реагировал на «призрачный» вид Райнхарда, как будто так и надо.
— Вы писали, что у вас есть что-то из Советского Союза? — скорее констатировал, чем спросил Ян Тайлун. — Не то, чтобы мне это было особо интересно, но можете показать.
«Офигеть, спасибо за разрешение!» Райнхарда это все уже начало раздражать. Ощущение, что он теряет время, становилось все сильнее.
— Да, но я не уверен в подлинности, понимаете, мой прадед… — Райнхард обвел кабинет взглядом, думая, чтобы залить про советский плен, и внезапно заметил висящие над столом фото. Он встал, продолжая что-то говорить, и начал ходить по кабинету, стремясь незаметно подобраться к фотографии ближе. На ней был молодой человек, немного похожий на хозяина кабинета. Темные глаза смотрели куда-то мимо камеры, на лице застыло упрямое и в то же время мечтательное выражение. Мюзель был почти уверен, что узнает его.