- Сир, не легче ли тогда направить суда к Риеннару?
- Ни одна морская экспедиция не увенчалась успехом.
- На моей памяти их было всего три, одна - от севера.
- Я не хочу рисковать людьми и судами, пока не буду уверен, что бухта чиста. Малые группы разведчиков переправятся на западный берег Аноро и пойдут по разным направлениям.
- Сир, пеший путь опасен, - Гай замялся. - Запад, понимаете ли, грязен. Там укрываются ведьмы, черные колдуны и проклятые. Не говоря уж о черной смерти.
- В истории запада слишком много легенд. Нужно переписать его историю, - Коинт отвернулся и снова посмотрел на раскинувшийся перед ним город. - Риеннар погиб непокоренным. Мой прадед проиграл войну - потерял армию и не заполучил вторую столицу. Черная смерть вырвала у него из рук ворота юга. Со мной двенадцать богов. Я покорю земли запада. Ты поможешь мне в этом, Гай?
- Я очень хорошо помню вашего отца, сир, - Рицоли поднялся. - Мне, как простому человеку, очень страшно. Несколько поколений выросли на ужасных сказаниях о мертвых землях. Вам же страхи чужды. В ваших жилах течет кровь истинного льва.
- Гай, я не столь безрассуден, как может показаться, - несколько резко ответил Коинт. - Я не поведу армию к пропасти. Я всего лишь загляну за горизонт.
- Пограничные провинции будут готовы к приему ваших людей. Я проведу заседание малого совета, все выборные делегаты от каждой провинции будут оповещены о предстоящей экспедиции. Я получу их поддержку.
- Да, и растолкуй им, что все расходы будут покрыты из королевской казны. Казначей подготовит соответствующие сметы.
- Непременно, сир.
- Жду твоего отчета на завтрашнем вечернем заседании.
- Всенепременно, сир.
- Покойной ночи, Гай.
В зале Совета воцарилась обманчиво смиренная тишина. Коинт покрутил головой, разминая затекшую шею, расправил плечи и, обернувшись к трону, произнес.
- Ты не уснула?
- Нет, сын мой, - решетчатая стенка сложилась на манер ширмы, и из-за высокой спинки трона выплыла королева.
- Почему же не вышла раньше? - Коинт, подцепив ногой ближайшее кресло, рывком вытянул его из-за стола и кивнул матери.
- У тебя много советников, - королева проплыла мимо, не удостоив кресло взглядом. - Они должны быть на виду, а я укроюсь за троном. Оттуда ты меня лучше слышишь.
Коинт свалился в кресло. Рану прострелило, но боль его взбодрила. Расстегнув дуплет, он откинул голову и уставился в потолок.
- И что же ты хочешь, чтобы я услышал, мать?
- Ты обвел Совет вокруг пальца, - королева помолчала, раздумывая. - Впечатляющая ложь. Кое-кто даже увидел в тебе героя, могущего заново открыть ворота юга.
- Можно убить двух зайцев одной стрелой, - Коинт вытянул ноги. - Пускай считают, что мне нужен дешевый мрамор.
- Они думают, ты жаждешь славы, - королева замерла позади него, но прикоснуться не решилась. - Слава - твоя бессмертная жена, и только с ней ты вкушаешь жизнь. Если бы они знали правду о задуманной авантюре, сочли бы тебя сумасшедшим.
- По твоему мнению я сошел с ума?
- Риск велик. Ты можешь не вернуться.
- Риск... Я уходил на войну много раз, и ты до сих пор не привыкла к этому?
- Ты поступаешь, как мальчишка, - холодно заметила королева. - Мне жаль, что я не могу разубедить тебя. Не будь ты королем, я бы заперла тебя в тюрьме, и держала бы там до тех пор, пока дурь не выветрилась бы из твоей косматой головы.
- Не будь ты моей матерью, после этих слов я бы запер тебя в монастыре при храме Скорпиона.
- Я там и окажусь, если ты не вернешься.
- Если я не вернусь, мне будет все равно, где ты окажешься.
- Как же ты жесток.
Коинт приподнялся в кресле и, обернувшись, улыбнулся. В улыбке, сродни оскалу, хищно сверкнули белые зубы. Свирепый и скорый на расправу, не умеющий просить прощения, не принимающий извинений, непоколебимый черногривый лев, порожденный ею в ужасных мучениях, внушал королеве страх.
- Ты возьмешь с собой тех людей, о которых я упоминала? - спросила она, отворачиваясь, чтобы не видеть его оскала. Коинт не умел улыбаться.
- Если они будут полезны в пути. Иначе я их убью.
- Ты не доверяешь мне, но уверовал в слова сумасшедшей ведьмы, - королева позволила себе быть недовольной. - Её тебе следовало убить!
Ответом ей было упрямое молчание. Тихо вздохнув, она, наконец, подошла к креслу и, опустив руку, коснулась плеча сына.
- Коинт, мой король, я молю тебя о здравомыслии. Откажись от своей сумасшедшей затеи. Пусть чароделы разбираются с проклятьем, а ты правь своим королевством и...
- Как я могу управлять судьбами других людей, если не в силах совладать со своей собственной? - Коинт рывком поднялся. Королева отдернула руку и сделала маленький, незаметный шажок назад.
- Покончим с уговорами, - король обернулся и угрюмо посмотрел на мать. - Подкинь мне что-нибудь поинтересней слезливой болтовни. А о здравомыслии моли Тринадцатого бога. Скорее он тебе ответит, чем я начну потакать бабским страхам.
"Поэтому твои жены и умерли, чудовище", - в сердцах подумала королева, провожая его взглядом. - "Верно говорят старухи - рожденный в муках принесет только муки."
Водолей
Храм Одиннадцатого бога или в народе храм Водолея находился в восточной части Диеннара. Когда-то здесь располагался храм Воздуха, но по задумке короля, решившего устроить для каждого бога отдельное святилище, он был перестроен и расширен. В храме Водолея не было молелен. В огромном зале, расположенном под полупрозрачным куполом, не звучали воодушевляющие проповеди и восторженные песнопения. Здесь с высокой трибуны читали свои лекции выдающиеся ученые королевства. Служители Одиннадцатого бога проповедовали науку. И Нит был невообразимо горд тем, что является одним из них. Он любил запах старых, рукописных книг, считал, что так пахло прошлое и истина, и часами напролет мог читать, не отрываясь, в одной из храмовых библиотек. В свои двадцать пять он уже ассистировал лекторам на курсах истории и философии. Правда, зрение стало его подводить, и целители из храма Девы посоветовали меньше сидеть над книгами, чего Нит себе позволить не мог. Он не любил людей так, как любил книги, забывая о том, что книги пишут всё те же люди. Конечно, он участвовал в дискуссиях, но говорил мало, больше слушал, записывал, в тайне мечтая свести к старости все свои заметки в огромный фолиант по истории его времени. По своей истории.
Ещё не рассвело, а Нит, успев забежать в булочную и наскоро перекусить слойками с яблоками, уже прохаживался по семнадцатому ярусу библиотеки восточного крыла. Дабы не спровоцировать пожар для освещения здесь использовались сияющие шарики - серые круглые камешки с вкраплениями солнечного минерала. Требовалось всего лишь на пару дней оставить камешки на солнце, чтобы они, впитав тепло лучей, светили ещё не одну неделю.
Нит, остановившись возле стеллажа с книгами по религии севера, разглядывал корешки и задумчиво потирал подбородок. Всю ночь ему не давала покоя одна интересная мысль - на севере, в Марравии, поклонялись только двум богам - Матери-Тьме и Отцу-Свету. По мнению историков, культ божественной пары брал свое начало от четы основателей Марравии - Алгонии и Ярагола, первых вождей объединенных племен северных варваров. И если с культом Отца все было понятно - великий воин, сияющий меч, кровавый щит, то личность Матери-Тьмы - долгой ночи - вызывала много вопросов. Магия у варваров была не в почете, её считали изуверством над природой, а Мать была чистой воды ведьмой - управляла погодой, звездопадами, стихиями и всевозможными чудовищами. Рисунки с ней являлись дорогостоящей редкостью - взбалмошная богиня могла разгневаться и покарать нечестивца, не способного передать её красоту с помощью красок и кистей, поэтому чаще всего её изображали в виде тени - неясного силуэта за спиной отца.