Он резко умолк, очевидно поняв, что сказал что-то не то. Он мог бы исправить свою оплошность, продолжив речь чем-то вроде «…партия и мистер Сискин не имеют никакого отношения друг к другу».
Однако Хит не сделал этого. Он запаниковал. И, обратившись в бегство, лишь невольно подтвердил мои слова.
Уже одного этого могло оказаться достаточно. Но тут слово взяла еще и Дороти. Она подняла мегафон и спокойно произнесла в него:
— То, что говорил Дуглас Холл, — правда. Я — личный секретарь мистера Сискина. Я могу подтвердить каждое слово мистера Холла.
Я облегченно расслабился и увидел, как толпа резко двинулась по направлению к зданию компании. Но тут же я закричал от боли, когда Оператор, очевидно недовольный моим успехом, выжал из диссонирующей связи все, что мог, дабы заставить меня страдать.
Джинкс воскликнула:
— Он подключился!
Почти обезумев от боли, я кивнул.
И вдруг луч лазерного пистолета толщиной с карандаш пронзил сверху мое плечо. Падая, я заметил полицейского, вскарабкавшегося на крышу надстройки.
Я протянул руку, чтобы оттолкнуть Джинкс, но моя рука прошла через пустое место. Джинкс не было. Она наконец-то удалилась в свой мир.
Ее исчезновение поразило полицейских, но лишь на мгновение. Еще один лазерный луч пронзил мою грудь. Третий разрезал поперек мой живот. Четвертый отсек половину челюсти.
Кровь фонтанами лилась из ран. Я упал, перекатился один раз и провалился в бездну.
Когда ко мне вернулось сознание, я ощутил под своим телом мягкую кожу и вес чего-то тяжелого, туго обхватывавшего мою голову.
Совершенно не понимая, в чем дело, я лежал неподвижно. Я не чувствовал ни боли, ни жгучих потоков крови из множества ран. И хотя секундой раньше я корчился от злых мук, причиняемых диссонирующей сопереживательной связью, теперь я пребывал в полнейшем покое.
И тут я понял, что не чувствую боли потому, что у меня нет никаких ран!
Сбитый с толку, я открыл глаза и мгновенно оказался окружен со всех сторон видом неизвестного помещения.
Хотя в этой комнате мне никогда прежде не приходилось бывать, я сразу понял, что технические приспособления, заполнявшие почти все пространство, относятся к симулектронике.
Опустив глаза, я увидел, что полулежу в кресле, очень похожем на то, которым пользовался для вхождения в связь с реактивными единицами симулятора Фуллера. Подняв руки, я снял с головы шлем и принялся рассматривать его, недоумевая, откуда он взялся.
Рядом со мной стояло еще одно кресло. На его кожаной поверхности все еще сохранялась вмятина, сделанная человеком, занимавшим его в последний раз; судя по глубине вмятины, он находился в кресле весьма долго. Неподалеку на полу лежали остатки разбитого шлема, который, очевидно, либо уронили, либо отбросили в сторону.
— Дуг!
Услышав внезапно прозвучавший голос Джинкс, я вздрогнул.
— Лежи тихо! Не двигайся! — взволнованно прошептала она. — Надень шлем!
Джинкс находилась слева от меня, стоя перед панелью огромного пульта управления. Она принялась торопливо щелкать тумблерами и кнопками.
Поняв, что ситуация не терпит промедления, я выполнил ее просьбу и поспешно откинулся на спинку кресла. Мое смятение усилилось еще больше.
Я услышал, как кто-то вошел в комнату. Серьезный мужской голос произнес:
— Занимаетесь депрограммированием?
— Нет, — ответила Джинкс. — Это не обязательно. Холл нашел способ обойтись без депрограммирования. Просто сейчас мы приостановили работу машины, чтобы произвести несколько базовых модификаций.
— Прекрасно! — воскликнул мужчина. — Члены совета будут рады это услышать.
Он подошел ко мне.
— А Холл?
— Он отдыхает. Последняя сессия была очень тяжелой.
— Скажите ему, что я по-прежнему считаю: ему следовало бы согласиться на отпуск, прежде чем он снова запустит симулятор.
По звуку удаляющихся шагов я понял, что человек ушел.
И внезапно я вспомнил о том дне, когда в мой офис вломился Фил Эштон в образе Чака Уитни. Подобно Эштону я тоже каким-то образом пересек электронный барьер между мирами! Но вот каким?
Дверь закрылась, я поднял глаза и увидел, что рядом стоит Джинкс.
Ее лицо осветилось улыбкой, когда она наклонилась и сняла с меня шлем.
— Дуг! Теперь ты здесь, наверху!
Я молча сидел, уставившись на нее.
— Разве ты не понимаешь? — продолжала она. — Когда я то и дело спрашивала тебя, вошел ли Оператор в контакт, я делала это для того, чтобы вернуться в нужный момент!
— Ты убрала проекцию, — сказал я, начиная понимать, что к чему. — И оказалась здесь. Ты знала, что застанешь Его во время сессии сопереживательной связи. И ты резко увеличила напряжение в цепи, которую Он использовал до максимума!