В комнате воцарилось молчание.
- Идея, как мне кажется, разумная, - решил высказаться Рейтерн.
- Я тоже поддерживаю, - закивал Бунге.
- Что вы конкретно предлагаете, Николай Павлович? - спросил я.
- Уже сейчас наши войска расположенные в Царстве Польском приведены в повышенную боевую готовность, тут же вынул из планшета Игнатьев карту расчерченную стрелками и раскинул её на столе, - 1-й Невский, 14-й Олонецкий и 28-ой Полоцкий пехотные полки в полном составе аврально грузятся, и отбывают в Польшу по Петербуржско-Варшавской железной дороге. Но это только пожарные меры. Для удержания в покорности польских территорий требуется усилить наше военное присутствие в ряде городов и местечек. Распорядитесь, Ваше Величество, - достал он бумагу со списком полков и протянул мне.
- Граф, но ведь мы оставим наши южные границы почти голыми! - воскликнул я, - Хотя турки и увлечены своими внутренними проблемами, но мимо такого подарка могут и не пройти.
- Придется рискнуть, - жестко заявил Игнатьев. - Османская империя совершенно не готова к серьезной войне и до лета приготовиться уже не успеет. К тому же сомнительно, что Порта успела забыть Крымскую кампанию.
- Хорошо, граф. Но все же возьмите разведку планов Османской империи под свой личный контроль, - кивнул я и размашисто расписался на приказе о переводе южных полков.
- Также, Ваше Величество, практически весь четвертый отдел Архива Его Императорского Величества Канцелярии уже отбыл на новое место службы. На деле интендантов руку набили - должны и с поляками справиться, - граф ненадолго замолчал переводя дух. - Но четвертому отделу потребуется помощь. Не могу предложить ничего лучше кроме как провести частичную мобилизацию донских и кубанских казаков. Усилив, таким образом, четвертый отдел казачьими полками, - он снова протянул мне бумагу для подписи.
- Хорошо бы проконтролировать, чтобы не сильно увлекались, - буркнул я, ставя подпись.
- Вы знаете, Ваше Величество, - ловким движением свернув карту и пряча подписанный указ в планшет, бросил Игнатьев, - мне и самому-то нелегко сдерживаться, так что за казаков тем более ничего обещать не могу.
Глава 4. Серьезная размолвка.
17 февраля с 16 часов до 19 часов
Обсудив карательные меры, мы подошли к вопросу, для обсуждения которого я собственно и пригласил моих финансистов: конфискация имущества польских и русских мятежников. Как бы не было мне худо, но упустить такую возможность я не мог. Запущенные мной проекты были весьма затратны и на первом этапе не слишком прибыльны. На те же месторождения драгоценных металлов и камней, за два года было ухайдокано почти 40 миллионов рублей, и мы только-только вышли и на окупаемость: львиную долю дохода скушали издержки на закупку и доставку необходимого горного оборудования, а так же на геологическую разведку. Кое-что удалось выбить из дела крымских интендантов - прошедшая конфискация имущества ворюг, изрядно поднявшихся на Крымской войне, позволила Рейтерну и Бунге несколько сократить растущий бюджетный дефицит.
Вообще финансовая система страны, после знакомства вышеупомянутых господ с экономической теорией и практикой двадцатого и двадцать первого веков, сильно изменилась. Преобразования, начатые Рейтерном в кассовой системе, новые правила для банков и акционерных обществ, а так же сильно изменившаяся логика (после штудирования нашими финансистами Кейнса, Фридмана и Хаека) Государственного Банка, за неполные два года произвели весьма ощутимый переворот в государственных средствах. Настолько ощутимый, что его заметили даже в Европе. Курс рубля на европейских биржах потихоньку пополз вверх, а стоимость бумажных ассигнаций стала неуклонно двигаться в направлении номинала. Успехи Рейтерна неоднократно обсуждались на страницах германской, французской, австрийской прессы, ему посвящали свои статьи даже Великобритания и далекие САСШ. А Бунге мне даже пришлось однажды лично выговорить за то, что он на открытой лекции по финансам перед студентами столичных вузов неосмотрительно принялся распинаться о теории потребительской функции, не посмотрев список аккредитованной прессы. В итоге один ушлый немецкий журналист накатал весьма и весьма любопытную статейку, и только благодаря счастливом стечению обстоятельств она не вышла на первой полосе Ludwigsburger Kreiszeitung. Журналиста удалось перекупить, с Бунге провести вправляющую мозги беседу о мерах секретности, студенты, к счастью или горю, уж не знаю, по итогам контрольной проверки так и не смогли сформулировать, что же именно им рассказывал товарищ министра финансов.