- Хватит! - громкий удар кулаком по столу оборвал очередную тираду арестанта.
- Они уже дали признательные показания и теперь это надлежит сделать Вам, - заявил следователь. - А брехать тут, как псина подзаборная, вам смысла нет. Повинитесь в содеянном, и возможно вам будет оказано снисхождение.
- Как вы смеете, меня оскорблять? - оскорблено запыхтел Красновский, - Я.. я русский дворянин! Мои предки…
- Вы перестали быть дворянином, когда помыслили пойти против Государя, - жестко прервал его Кротов. - Ныне вы всего лишь арестованный изменник и заговорщик, и самое малое, что вас ждет впереди - каторга. Конвойный в камеру его, - крикнул капитан в коридор, и демонстративно отвернулся, давая понять что разговор окончен.
Молчаливый конвоир вернул подавленного узника в его камеру. С этого дня допросы продолжались без конца. Иногда Красновского конвоировали к следователям каждый день по несколько раз, иногда он неделями судорожно ждал очередного вызова на допрос. Отвратительная кормежка, судорожный, урывками сон, постоянное психологическое давление и стресс быстро сломали непривычного к столь суровым условиям арестанта. На исходе второго месяца Петр Данилович был готов подписать что угодно, вплоть до собственного смертного договора. Но тут ему представилась возможность, о которой он и не мечтал…
* * *
- Господин следователь, я ознакомлен с указом от восьмого августа, - тихим, подрагивающим от волнения голосом говорил Красновский. - И хотел бы испросить Высочайшего Прощения.
Когда позавчера охранник принес ему на ознакомление этот указ, Петр Данилович не поверил собственному счастью. Щурясь подслеповатыми от постоянной полутьмы глазами, он водил пальцем по строчкам документа, едва освещаемого колышущимся, неровным светом одинокой свечи, оставленной караульным. 'Наконец-то! Наконец-то я избавлюсь от этих мучений! Господи, спасибо тебе, спасибо!' - вертелось у него в голове, по мере чтения указа. Бумага была составлена пространным, чиновничьим языком, но суть Петр Данилович выловил сразу. Арестантам по делу о государственной измене, признанным не участвовавшими непосредственно в нападении на семью Его Императорского Величества, разрешалось покинуть пределы России с невозможностью возвращения. Отдельным пунктом было оговорено, что имущество заговорщиков будет конфисковано в казну. Проведя бессонную ночь в раздумьях, Красновский на следующее утро сам попросил отвести его в кабинет следователя. И вот сейчас он сидел напротив Кротова, судорожно молясь, чтобы все прошло гладко.
- Разумеется, вы ознакомились и с его приложением. А конкретно с пунктом о конфискации имущества государственных преступников и об укрывательстве оного третьими лицами и их ответственности, - утвердительно спросил Кротов, пристально глядя на него.
- Да, господин следователь, - быстро закивал Петр Данилович, - если вы позволите, я тот час добровольно же напишу список моего имущества и даточную на его передачу в дар казначейству.
- Что ж… извольте, - Кротов достал из стола стопку бумаг, передал её арестанту и пододвинул к нему чернильницу с пером.
На некоторое время Петр Данилович переводил на бумагу составленный в голове еще вчера, в камере, список своего имущества. Разумеется не полный. 'Только б выйти отсюда… - думал он про себя, - до моих английских счетов вам не добраться, как не добралось правительство до счетов Герцена. И суд английский вам не выиграть, заведи вы против меня даже не политическое дело, а уголовное. Из Лондона выдачи нету, это все знают!'
Закончив писать, Красновский передал бумаги Кротову. Тот бегло их просмотрел, кивнул и сказал:
- Приятно видеть, Петр Данилович, что вы решили встать на путь исправления. Государь наш милостен и дарует каждому возможность прощения.
- Да, конечно, господин следователь, я могу идти? - спросил Красновский, желавший поскорее покинуть ненавидимые до глубины души казематы и особенно общество штабс-капитана.
- Ну разумеется, вас проводят, - сделал знак конвоирам Кротов. - Желаю вам всего наилучшего, Петр Данилович, - добавил он уже вслед уходящему Красновскому.
- Чтоб ты сдох, сволочь! - чуть слышно прошептал в ответ недавний арестант.
- И тебе не хворать, - усмехнулся в усы следователь, как только захлопнулась дверь. - Ох, ну и прохвост, - сказал он беря в руки исписанные бумаги и окидывая их опытным взглядом. - Едва-ли треть написал. Ну-ну, поглядим что с тобой будет когда ты в руки Якова Вениаминовича попадешь…