— Постойте, Михаил Матвеевич, — остановил я его. — Могу предложить вам другое решение проблемы.
Поспешно сев обратно, Стасилевич внимательно уставился на меня.
— Законом введен запрет на регистрацию ЧАСТНЫХ печатных изданий, — выделил нужное слово я. — Предлагаю вам стать редактором государственного журнала, который после прекращения действия цензуры перейдет в ваши руки. Вас устроит такой вариант?
— Пожалуй, да, — после недолгих колебаний согласился будущий издатель. — Непременно устроит. Лучшего решения проблемы трудно было бы желать, — собеседник выдавил из себя улыбку.
— Хорошо, — улыбнулся я, — а теперь расскажите мне о своем журнале. Признаться, мне будет интересно услышать, на что будет похоже ваше детище.
— С самого начала было решено, что новый «Вестник Европы» будет действовать по другой программе, нежели ранее существующий, — начал вдохновенно рассказывать Стасилевич.
Возможно, это и отступает от его первоначальной задачи, как журнала главным образом политического, но зато, может быть, ближе подойдет к настоящему значению самого своего основателя, который, оказав сначала России услугу как публицист, приобрел потом бессмертие как историк. Коль скоро сам Карамзин перешел от политики к исторической науке, пусть последует теперь за своим родителем в ту же область и его журнал, посвящаемый ныне историко-политическим наукам, как главной основе всякой политики.
Цель «Вестника Европы» с настоящего времени в новой его форме специального журнала историко-политических наук будет состоять прежде всего в том, чтобы служить постоянным инструментом для ознакомления тех, которые пожелали бы следить за успехами историко-политических наук с каждым новым и важным явлением в их современной литературе. Вместе с тем наш журнал имеет в виду сделаться со временем и для отечественных ученых специалистов местом для обмена мыслей и для сообщения публике своих отдельных трудов по частным вопросам, интересным для науки и полезным для живой действительности, но развитие которых не могло бы образовать из себя целой книги.
Что-то щелкнуло у меня в голове после этой тирады.
— Михаил Матвеевич, вы сказали, что хотели бы печатать частные вопросы, интересные обществу и полезные для живой действительности… — начал я издалека.
— Да, именно так, — подтвердил Стасилевич, согласно кивая.
— Название журнала и ваши намерения, признаться, подтолкнули меня к одной идее, которая, надеюсь, покажется небезынтересной и вам, — продолжал я, уже мысленно потирая руки. — Мне вспомнилась фраза Карамзина о том, что «Вестник» должен был принести в Россию «слова и мысли Европы», и я подумал, а почему бы вам, Михаил Матвеевич, не выпускать специальное приложение к вашему журналу, целиком состоящее из переводов актуальных статей из иностранных изданий?
— Газета, состоящая из переводов чужих статей? — непритворно удивился будущий редактор. — Если таково ваше желание, то, конечно, мы сможем его воплотить, но, думаю, данная тема будет мало востребована. Многие уже существующие газеты и журналы дают обзоры и выдержки из зарубежных изданий…
— Вы правы лишь отчасти, Михаил Матвеевич, — перебил я его с нотками торжества в голосе. — Да, некоторые журналы предоставляют читателям зарубежные материалы, однако делают это редко и бессистемно. Будем откровенны — у среднего русского читателя ныне нет никакой возможности полноценно ознакомиться с прессой Европы. Даже при условии знания иностранных языков и состояния, достаточного для того, чтобы выписывать ведущие западные газеты. Он будет упускать широкий спектр интересных статей из газет более мелких, региональных или выпускаемых малыми странами. Однако то, что было невозможно еще вчера — донести до российского, внутреннего читателя публикации зарубежной прессы день в день, — сегодня вполне возможно благодаря телеграфу. Представьте себе ежедневную газету, в которой собраны статьи, очерки и заметки из Англии, Франции, Пруссии, Дании, Испании! В которой читатель сможет прочесть статьи, появившиеся на страницах газет Северо-Американских Штатов, уже на следующий день после их издания. Только вообразите себе зрелищность и масштабность этой картины!
Стасилевич буквально замер во время моего монолога. Потом на минуту прикрыл глаза, явно воссоздавая у себя в голове нарисованную мной картину. Когда же он наконец открыл их, его взгляд просто горел восторгом.
— Грандиозная идея, — помогая себе руками, теряя степенность и важность, затараторил Михаил Матвеевич. — Если посмотреть на ситуацию с этой точки зрения, то подобное приложение сможет существенным образом дополнить и расширить восприятие читателем нашего журнала. Ведь как можно отделять политическую действительность и общественное мнение, ее формирующее? Газеты и журналы дают как наиболее полное отображение всех направлений и тенденций политической мысли, так и преломление ее в умах граждан.