Ему с трудом давалось что-то вспомнить. Но фамилия Шолоховых меня сразу насторожила…
— Сколько лет тебе было?
— Тридцать два.
— Опиши подробно последний момент, который помнишь.
Призрак брата на мгновение завис, а потом ответил:
— Мы с братом пили вино. К нам подошли две красивые девушки и предложили уединиться. Раньше я не соглашался, но тогда… тогда желание было столь велико, словно мне что-то подсыпали. Дальше всё, как в тумане. Она привязала меня к кровати, и я почему-то уснул. Потом проснулся на полу… вокруг были нарисованы то ли печати, то ли руны. Потом эта девушка снова нависла надо мной. И…
— И ты очнулся здесь? — предположил я.
— Да. А ты кто? Ты мне кажешься очень знакомым, — спокойно рассуждал призрак.
Не было в его глазах того безумия, к которому я привык при жизни. Будто сейчас предо мной зависло привидение совершенно другого человека.
— Алексей Воронцов. Твой брат, — ответил я.
— Алексей, — он словно попробовал моё имя на вкус. — Ты же совсем ребёнок. Не может такого быть.
— Может. С того момента прошло много лет.
— Много лет, — повторил он.
Призраку было сложно осознать реальность, поверить в мои слова. Поэтому я его не торопил. В отличие от живых, мёртвым нет смысла врать. И я уже убедился, что последние лет десять с моим братом было что-то не так, и снова всплыла фамилия Шолоховых.
— Больше ничего не помнишь? — спокойно продолжил я.
— Нет. Будто я спал всё это время, и только сейчас проснулся.
— Есть предположение, что это было? Проклятье или наваждение?
— Не знаю. Но Шолоховы известны своими ментальными магами. Не исключено, что на мне применили какую-то тайную родовую технику.
— Ясно. А отомстить им хочешь?
— Отомстить… Какое странное слово. Оно вызывает во мне странные чувства.
— Да у тебя просто рассудок просыпается, — не выдержал и прокомментировал Макар.
— Похоже на то, — кивнул брат.
С каждой минутой разговора он становился более осознанным, в нём просыпались эмоции. Это был другой человек… Не тот, кого я знал. В отличие от живого брата, к этому призраку у меня проснулась теплота.
И я впервые пожалел о его смерти. Можно ли было сделать иначе? Сомневаюсь. Тогда бы мы никогда не узнали, что заговор против Воронцовых строят совершенно другие люди. И самое жуткое в этой истории, что их нельзя просто прийти и расстрелять из винтовки. Их княжеский род обладает таким же даром, как и у нас.
— Месть. Хочу ли я мстить, — рассуждал вслух призрак Александра.
— Решай. Эти люди заставили тебя убивать свою же семью. Приложили руку к смерти отца.
— Отец мёртв? — вытаращил глаза брат.
— Да. Вы с Павлом подкупили слуг, чтобы они незаметно его травили в течение нескольких лет.
— Какой ужас, — Саша схватился за голову.
— Павел тоже мёртв, — сказал я, но решил пока не уточнять, что сам его убил.
Но теперь стали понятны его намерения. Почему Павел даже после принесения клятвы был готов продолжать выступать против своей семьи.
— Кто ещё? — в отчаянии спросил брат.
— Всё. Больше они никого не трогали. Не успели.
Я не стал говорить, что брату в итоге удалось убить моего предшественника. И лишь благодаря артефакту второго шанса сейчас другая душа продолжает его дело.
— Как думаешь, это наваждение можно было развеять при жизни? — спросил вслух Макар, но конкретно ни к кому не обращаясь.
— Нет, — замотал головой брат. — Я уверен, что нет. Словно я не просто спал, а мою душу замуровали. Заменили чем-то другим. Сейчас я это понимаю.
— Кажется, намечается что-то интересное, — потёр ладони Макар.
Муха умерла, и к этому призраку вернулась былая циничность. А во мне проснулось сострадание. Внутри всё трепетало, хотя уже ничего не мог изменить. Но мог отомстить. С помощью призраков или без них, но я это сделаю. За всех, кто был дорог моему предшественнику и стал дорог мне. Ведь вместе с телом мне передались и его чувства.
— Я готов отомстить, — выпрямился и ответил брат. — Но чувствую, что мне хватит энергии, чтобы просуществовать неделю. Может, две. Но не больше.
— Это решаемо, — кивнул я.
— На втором этаже была штанга, — иронично намекнул Макар.
— Нет, больше я не привязываю призраков к тяжёлым предметам. Одного кирпича мне достаточно.
— А что с остальными? Изгоним? — осмотрелся друг.
— При жизни они принесли мне клятву верности. Она действует до сих пор, — пояснил брат.
— Тогда станешь главой призрачного отряда, — сообщил я. — Кажется, у Лесси был набор фломастеров.
— Главное к сигаретам их не привязывай, а то Евгений завтра же всех призраков скурит, — усмехнулся Макар.
— Евгений здесь? Я могу с ним поговорить? — спокойно попросил брат.
— Можешь, но через меня. Только у меня в нашей семье дар видящего.
— И всё потому, что кто-то не хочет брать на себя ответственность, — буркнул Макар, намекая на Евгения.
— Ему много пришлось пережить… Я вспомнил, — брат широко распахнул глаза.
— Что вспомнил? — уточнил я.
— Женя тогда был с нами на дне рождения Шолоховых. Он лежал на полу привязанный… рядом со мной.
Глава 7
Мы с Макаром обернулись к дому. Лесси продолжала смотреть из окна. А за её плечом было видно, как Евгений сидит за столом и пьёт апельсиновый сок из прозрачного стакана. Он морщится так, словно это чистый спирт. Постоянно смотрит на время на смартфоне. Ждёт доставку алкоголя. Будь моя воля, я бы запретил продавать алкашку по ночам. Но мало быть князем, чтобы издавать законы. На это есть воля лишь у императора.
— А когда он пить начал? — задумчиво спросил Макар.
— Это надо у Светы спросить. Пошли в дом. Саш, и ты за нами. Найдём фломастеры, и смогу вас всех привязать к предметам.
— Хорошо. А я могу сам выбрать предмет? — поинтересовался мёртвый брат.
— Конечно, но он должен весить не больше килограмма, — озвучил я своё главное условие, поскольку больше не намеревался таскать тяжести.
— Хм, надо подумать, — ответил Саша и проплыл сквозь стену.
Он чуть не врезался в Лесси, заставив девушку отшатнуться. Макар пожал плечами и проплыл следом. А мне, как обычному смертному, пришлось возвращаться через дверь.
И стоило зайти в кухню, как я увидел занимательную картину. Лесси голосом бывалого следака расспрашивала Женю:
— И сколько лет ты пьёшь?
— Да не помню я. Сколько себя знаю, — пожал плечами брат.
Его руки дрожали. Он то и дело хватался за помятую пачку сигарет, но гневный взгляд сестры напоминал, что здесь курить нельзя.
— Спроси, что отец подарил ему на восемнадцатилетие, — попросил призрак Саши у Лесси.
Она повторила вопрос, на что Женя лишь почесал затылок. Допрос продолжился. Сашу интересовали именно памятные моменты, которые произошли до рокового дня на празднике Шолоховых. Но Женя не мог ничего вспомнить.
Он злился. Выпил пачку сока, схватился за сигареты и встал.
— Пойду, подышу свежим воздухом. Странные у вас вопросы…
Женя вышел, а я присел за стол, занимая его место.
— Лёш, может, объяснишь, что это было? — попросила сестра.
— Да, у вас тут такие страсти творятся. Нашей семье такое и не снилось, — прокомментировала Маша, попивая через трубочку молочный коктейль.
— Уже жалеешь, что переехала? — поинтересовалась Лесси.
— Ни капли!
Входная дверь распахнулась, и внутрь забежали питомцы. Булочка подпрыгнула к хозяйке и стала проситься на ручки.
— Ой, какая ты грязнуля у меня, — посетовала Маша, поднимая котёнка на вытянутых руках.
— Вон в той двери душ, там мы моем питомцев, — указала Света. — Там даже специальный шампунь для них есть. Увидишь.
— Спасибо. Нам точно нужно хорошо помыться. Да, Булочка? — с нежностью спросила Маша, на что получила лишь жалобное мяуканье.
Булочка мыться не хотела, как и любая кошка, но графиня не оставила ей выбора. И когда Маша скрылась в санузле, откуда послышался шум воды и протяжное мяуканье, мы продолжили разговор: