— Ты же давно ищешь покоя? — обратился я к монстру, чётко выговаривая каждое слово.
Призрак не мог ответить привычным человеческим языком. Призрачные звери и монстры и после смерти не могут говорить, если не умели этого при жизни. Поэтому вместо ответа, привидение регата повернуло голову к Зубастику.
Они видели друг друга. Живой и мёртвый монстр.
Зубастик подошёл ко мне и взял за руку. Но он не боялся своего собрата, в отличие от тех особей, что мы неоднократно встречали в лесах.
— Ты хочешь уйти? Исчезнуть? — снова спросил я.
Но вместо ответа получил образы от своего питомца. И там было совсем не то, чего я ожидал.
Глава 21
— Он хочет помочь нам, — обернувшись, сказал я друзьям.
У них челюсти отвисли чуть ли не до самого пола. Особенно у Ильи, который только присоединился к нашей компании.
— Как ты это понял, Лёш? — осторожно спросил у меня Виталик.
— Мёртвые не врут.
— Люди, но насчёт монстров мы не можем быть уверены, — подметил Серёга.
— Зубастик показал образы. Видимо, я ошибся… — ответил я. — Воспоминания шли не от тела, а от самого призрака. И всё это время он охотно с нами делился. Тем, что мог показать из своей жизни. Но не после смерти.
Я спокойно признал свою ошибку. Такое тоже надо уметь, а не стоять на своём, как баран. Иной раз это приносит больше пользы и помогает понять неизведанное, как сейчас. Да и только, понимая свою неправоту, мы можем двигаться вперёд. А абсолютно умных людей не бывает даже среди выдающихся учёных.
Призрачный монстр находился в двух метрах от своего последнего пристанища, и наблюдал за нами весь прошлый час. Не сопротивлялся, когда Зубастик смотрел его воспоминания из жизни.
Этого мне было достаточно, чтобы поверить в намерения монстра, который обрёл разум уже после пленения. Через боль и долгие мучения, когда он один лежал в этой чёртовой капсуле. Зубастик же пережил это ещё в яйце, поэтому не испытывал подобного.
Быстрые магические мутации у разумных и сформировавшихся существ — страшная вещь.
— Зачем тебе помогать нам? — спросил я у мёртвого монстра, чтобы понять его намерения.
— Лёх, не верь ему! Вдруг он хочет нас обхитрить, — насторожился Виталик.
— Тебя, может, и обхитрит, а вот Лёху навряд ли, — хмыкнул Илья.
— С чего бы?
Вместо ответа Кутузов лишь пожал плечами. Но я понял его намёк. Ведь больше никто из друзей не стал рассматривать перстень, несмотря на их излишнее любопытство во всём остальном. Видимо, восприняли это как должное дополнение к Зубастику.
— Ай, из тебя так себе собеседник, — махнул рукой Виталик, обращаясь к Илье.
— Если не хотите строить диалог с призраками вместо меня, то не мешайте, — попросил я друзей. — А то всегда можем поменяться, и сами попробуете его понять.
— Нет, нет, мы молчим, — выставил руки в примирительном жесте Виталик.
Пока они спорили, Зубастик и взрослая призрачная особь пытались друг друга понять. Видимо, передавать то, что случилось после смерти, было гораздо сложнее. Если вообще возможно…
Зубастик поднял на меня голову, и я увидел лишь один образ. Расплывчатый. В нём было сложно что-то понять. Но суть я уловил. И была она заключена не в самом образе, а в эмоциях, которыми он был окрашен.
Сперва жизнь и злость. Ярость. Лютая ненависть к людям. Вся жизнь была направлена на наше уничтожение, и причём это желание появилось сразу после вылупления из яйца. И так долгие годы не жизни, а существования в этой злости.
А потом — пленение и смерть. Когда вокруг темнота, сложно ориентироваться в днях и годах, поэтому я так и не понял, когда это произошло. Но с обретением разума к регату пришло и спокойствие. Пропало желание убивать людей, словно магическая разработка попусту выключила эту врождённую функцию. Скорее всего, так оно и было, и сознание монстра раскрылось таким, каким и создавалось.
— Ты хочешь отомстить, но не людям, — высказал я мысли вслух.
Призрачный монстр мотнул головой.
— Хочешь помочь следующим поколениям освободиться? Ты следил и слушал наши разговоры. Знаешь, о планах ордена, — высказал я второе предположение.
И на этот раз призрак кивнул.
У регатов был коллективный разум. Они могли подключаться к сознанию друга на расстоянии в несколько километров. Поэтому и стремление призрака можно было понять. У монстров невероятно тесная связь, как я уже увидел в воспоминаниях из жизни в стае.
— Хорошо. Но на это уйдёт не один год. А может, и не одно десятилетие, — предупредил я.
Но меня не понял ни призрачный регат, ни Зубастик. Они оба не могли досконально уловить суть, что такое время, несмотря на развившийся интеллект.
— Думаю, ему всё равно, сколько это займёт времени. У него концентрата ещё лет на сто хватит, чтоб не раствориться, — предположил Макар, нависший над капсулой.
— Хорошо, — улыбнулся я монстру, надеясь, что он считает мои эмоции.
— Ну, раз мы никого не изгоняем, то надо найти кого-нибудь другого для тренировки, — высказался Костя.
— Тебе лишь бы тренироваться. Мне уже кажется, неважно в чём. Хоть грушу бить, хоть на монстров охотиться, — хмыкнул Виталик.
— А тебе лишь бы спорить! Хоть раз бы попробовал себя поставить на место другого человека.
— Ребята, харе! — остановил я назревающий конфликт.
Этим двоим лишь бы поспорить. Остались бы наедине, до смерти бы друг друга заспорили одними словами.
Все успокоились и замолчали.
— У нас ещё час. Можем сходить в другое ответвление. Макар, на разведку! — огласил я.
— Да, капитан! — привычно отозвался он, и в руках материализовалась призрачная шпага, энергию на которую он всё же получил.
— Сейчас посмотрю, что есть поблизости, — Серёга снова принялся тыкать в карту.
На этот раз на планшете. Не удивлюсь, если у него все карманы забиты техникой.
Зубастик потянул меня за руку и указал своим острым когтем на другой конец помещения.
— Там что-то интересное? — уточнил я, и малёк кивнул.
— Макар, а ты в тот угол не заглядывал? — спросил я, но моего призрачного друга уже и след простыл.
Видимо, хотел меня задобрить, чтобы мы быстрее поехали к его бабке. А то раньше он уходил только, когда заканчивались разговоры, чтобы не пропустить ничего интересного.
Я направился за Зубастиком, а призрачный регат — следом за нами. Серёга, наконец, выключил свет от фонарика телефона, потому что освещения от этой двухметровой туши и без того хватало.
В самом конце лаборатории было что-то напоминающее слив. Это была полоса всего в метр, идущая от стены к стене, заполненная мутной водой, как в болоте. И пахло от неё точно также.
Слив уходил в тоннель в стене, где виднелась лишь чернота. Там легло можно было спрятаться.
— Так, надеюсь, сейчас оттуда не выпрыгнут зелёные человечки, — высказался я.
— Да не, скорее щас руку опустишь, и тебя схватит какая-нибудь жаба-мутант, — усмехнулся Костя.
— Ну, я же не дурак, чтобы туда руки совать. О, вот это подойдёт.
Я подошёл к старому перевёрнутому стулу и сломал его ножку. Прогнившее дерево легко поддалось.
— Есть желающие потревожить болото? — в шутку спросил я и продемонстрировал ножку стула.
Но не ожидал, что отзовётся Илья.
— А давай я! Уж лужи-то я точно не боюсь, — хмыкнул он и забрал мою палку.
— Я бы на твоём месте не был так уверен. От этих подземелий можно ожидать чего угодно, — прокомментировал Виталик.
Но Кутузов не стал его слушать. И зря!
Илюха опустил палку в мутную зелёную воду и потыкал ей.
— Там всего сантиметров тридцать глубины, — ухмыльнулся Илья и поднялся.
Стоило ему обернуться к нам, как из черноты тоннеля в стене выпрыгнул огромный крокодил!
