— Не вижу я его, — говорит он тихо. — Закрывается, падла. А отряд в долину спустился, перегруппируется, что ли. Попробуем по склону пройти, может, не заметят.
Северинов кивает, подтягивает к себе автомат и включает рацию, чтобы связаться с остальными частями взвода, разбросанными по склону — кто за кустами, кто за крупными камнями. Сейчас они застряли на проплешине, которая хорошо просматривается во все стороны — но и сами бойцы вынуждены прятаться. А вот дойдут до «зеленки», до леса — будет легче… и сложнее одновременно.
Убирая рацию, парень замечает краем глаза, как лейтенант прячет карты в карман камуфляжной куртки. Что-то лежит поверх бумаг, темным пятном… ах, вот оно что. Фотография, та самая. Значит, не только на карту смотрел Рогозин, тщетно пытаясь определить своим невероятно развитым чутьем, где засел их главный противник.
Фотографию эту видели все, но никто не решался расспрашивать, или даже просто комментировать странную привычку командира — в спокойные минуты сидеть, подолгу рассматривая потрепанный черно-белый снимок. Игорь сам рассказал однажды — без лишних подробностей, конечно, миссия-то была секретная. И только по напряженной тишине, мгновенно установившейся вокруг, можно было понять, как живо интересовала бойцов эта история.
На снимке был сам Рогозин, молодой и невозможно счастливый, а рядом с ним сдержанно улыбался смуглый парень с топором на плече.
— Служили мы на Алтае, — задумчиво рассказывал командир, глядя в пламя костра, — охраняли там кое-что…
Фотку рассмотрели все, бережно передавая из рук в руки. Никто не проронил ни слова.
— Не вернулся Руслан с того задания, — закончил историю Игорь, все так же глядя отсутствующим взглядом в самое сердце пламени маленького походного костра. — А я вернулся.
И снова бойцам было нечего сказать. А что тут скажешь?
У каждого, кто успел послужить хоть немного, был свой талисман, тайный или явный. И фотография старого боевого товарища — не самый странный предмет из тех, что таскали в нагрудных карманах бойцы элитного отряда «Ящер». Да и не только они… Каждый нуждается в чем-то, что будет придавать силы. Напоминание об ошибках прошлого, что гонит вперед, не давая передохнуть… или надежда на будущее… или слепая вера. Видели они, как один полковник, укрывшись за грязной махиной танка, украдкой молится Богородице, и тут же, без пауз — Аллаху… «А что», оправдывался он, обнаружив, что его заметили, «здесь же его территория!»
Всякие места они повидали, за время службы в спецотряде, но Чечня была действительно адом. Здесь были места, где каждый камень пропах смертью, причем — смертью жестокой, нелепой, и… бессмысленной. И небо здесь было чужое…
«И трава желтая. Почему она такая желтая? Ведь должна быть зеленая. Когда успела выгореть? Май-месяц на дворе, весна…» — думает Северинов, короткими перебежками продвигаясь по склону.
«Ну почему здесь такое небо блеклое, ведь в горах все краски ярче и чище, сколько раз видел, почему оно такое?» — думает Игорь, цепляясь рукой за очередной валун, чтобы не соскользнуть на крутом участке склона.
Справа — пропасть, а за ней, на противоположной стороне ущелья, в желтоватой дымке вьется белая лента дороги. Одна из немногих дорог, что ведут в горную часть республики. И поэтому жизненно необходимо — занять это ущелье.
На равнинной части все до странного тихо, Грозный — наш… Боевики ушли в горы, и кто же знал, что здесь они найдут поддержку? Язычники-вайнахи, рассеянные по крохотным, не отмеченным на картах селениям… чем запугали их моджахеды, как склонили на свою сторону? До сих пор политические и социальные потрясения их не касались, да и редкому этнографу еще в начале века попадались на глаза остатки «носителей древней хуррито—урартской культуры»… мать их Кибела!
Остатки взвода десантников, попытавшихся взять стратегически важную высоту, вывозили на вертолете. Поседевший за одну ночь сержант бессвязно лепетал что-то о призраках, духах гор и говорящих камнях. Его товарищ, прежде чем впасть в кататонию, успел выкрикнуть что-то о великом шамане, который не допустит вторжения в свои горы… И тогда высшее командование решилось на отчаянный шаг — отозвав все прочие части, в ущелье отправили «ящеров».
Занять высоту — это было, на самом деле, вспомогательное задание. Главная цель — уничтожить источник «психофизической угрозы». Шамана или шаманов, что сводят с ума неподготовленных солдат. Обезвредить их — и следом тут же придет «обычный» спецназ, подключится артиллерия… Но, поскольку где их искать, никто понятия не имел — бойцы получили задание выдвигаться на штурм высоты, в надежде, что противник сам себя обнаружит.
И противник не разочаровал.
Едва улетел доставивший их вертолет, и взвод пересек реку на дне ущелья, началось то, что несчастный сержант-десантник метко характеризовал как «светопреставление». Земля задрожала под ногами, зашевелились камни, поползли из-под камней невиданной раскраски змеи. Сознание бойцов помутилось, словно под хорошей дозой какого-нибудь психоделика. К счастью, у парней за плечами был изрядный опыт по управлению своим сознанием… да, в том числе и под дозой психоделиков. Применяя все мыслимые и немыслимые техники, балансируя на грани сна и транса, тщательно отделяя реальность от наведенных галлюцинаций, взвод двинулся к цели. И только благодаря предельной концентрации они сумели заметить мелькающие среди деревьев темные куртки боевиков. Они отстреливались бы до вечера, или, скорее, до окончания запаса патронов — но на случай огневого контакта у «ящеров» тоже была своя тактика. Рассыпавшись широкой сетью, бойцы, применяя технику «тени», заходили в тыл и резали стрелков по одному, в то время как центральная часть группы яростным шквальным огнем удерживала тех на месте, не позволяя продвинуться. А за их спинами, в укрытии, двое бойцов — пара сенс-оператор — «прощупывали» местность, стараясь определить количество солдат противника, обнаружить скрывшихся где-нибудь поблизости снайперов, вычислить местонахождение командиров, и так далее…
Они прорвались, но это было только начало. За волнами психофизических атак шли атаки огневые, противник менял тактику, искал слабые места… «Ящеры» продвигались вперед, но ужасающе медленно — шли уже пятые сутки блужданий по ущелью, а высота все оставалась незахваченной — не говоря уже об основной цели. Сенсы отряда столкнулись с неожиданным препятствием — они не могли определить местонахождение шамана, как ни старались. Все, что им удавалось — отслеживать перемещения боевиков. Кажется, только благодаря этому они до сих пор не несли потерь…
Однако, были и периоды затишья. Это вселяло надежду, что шаман, по крайней мере, один. И ему тоже надо иногда спать. А еще, это давало возможность поспать и самим спецназовцам — по очереди, конечно. Сон, впрочем, всем снился один и тот же — что они в виде огромной птицы парят над ущельем. И это нервировало не хуже всего остального.
«Как же они достали», думает Игорь, вытирая рукавом пот со лба. «Как же все это нелепо и бессмысленно. Все повторяется, точно по спирали. Почему мы воюем с какими-то шаманами? Нет, мы воюем с моджахедами… хотя тоже… почему? Все эти политические игры… десантники — пушечное мясо, а мы — кто? Элитное мясо… деликатесные консервы, ха. По два рубля за банку.»
«А ведь недалеко осталось» — думает рядовой Северинов и с робкой, едва проснувшейся надеждой косится в сторону вершины.
И тут их накрывает туманом.
Так бывает в горах — облака спускаются ниже, цепляются за вершины и накрывают склон. Здесь целая гряда вершин, высота — полтора километра будет, пожалуй. Вот только этот туман ничуть не похож на облако. Он липкий и холодный, и словно бы слабо светится изнутри. Туманная стена с угрожающей скоростью надвигается на них из долины. Игорь успевает окинуть взглядом склон, отметив — вон ребята как рассредоточились, молодцы — и тут же оказывается с головой в молочной влажной мгле.
— Это еще что? — растерянно произносит где-то рядом молодой голос. — Облако?
Из тумана медленно, словно проявляясь на фотокарточке, опущенной в специальный раствор, появляется Северинов. Увидев командира, он радостно улыбается до ушей.