— Ну так это… вы ж мне рассказывали про Фарида, про.. искусственный сон,— Саша глянул на шефа виновато, не знаю, как тот отреагирует. — Я в интернете посмотрел, какие препараты блокируют…
— Совсем дурной, да? — резко спросил Рогозин, и Саша вздрогнул, инстинктивно отступив на шаг назад. Сзади, впрочем, оказалась стена.
— Я в нормальных дозах… по таблетке в день… — почти прошептал он. И тут же невольно повысил голос, оправдываясь: — А что мне было делать? Откуда я знал, что вы меня не придете во сне убивать? Или еще как-нибудь… воздействовать… психофизически…
— Воздействовать мне на тебя сейчас хочется исключительно физически, — угрожающим тоном сказал майор, и поставил бокал куда-то на притаившийся в темноте прихожей шкаф. — С применением уже упомянутого ремня. И чем дальше, тем сильнее хочется. Саша, что у тебя в голове происходит вообще? Нахрена мне тебя убивать, можешь объяснить?
— Потому что я… не подошел. Под ваши стандарты. Не выдержал, сбежал… и слишком много знаю.
Игорь вздохнул, провел по лицу ладонью.
— Я такой монстр в твоих глазах, да? — спросил он почти печально. — Ладно, если тебе так жить интереснее, пожалуйста, буду монстром. Вот прямо сейчас и начну.
— Н-не надо, — пробормотал Саша, плотнее вжимаясь в стену и прикидывая на всякий случай расстояние до двери. Ему совсем не понравилось выражение лица майора, когда тот двинулся к нему.
— Я просто пытаюсь понять… — прошептал он беспомощно. — Это существо… Лена… она говорила, что мне заморочили голову, что вы… на меня воздействуете, чтоб подчинить своей воле… Но я не подчинялся, я же сам хотел, выполнить задание, доказать, что я… что я достоин. Быть рядом. Потому что мне хочется. Я не понимаю, почему. Но я все время думал… и думаю… о вас.
Саша закрыл глаза — так было почему-то спокойнее. И проще говорить. Он не видел Игоря, только слышал его дыхание, чувствовал запах его духов с тонкой ноткой алкоголя.
— И эти ваши духи̒, они мне везде мерещатся, — выпалил он, почти не соображая, что говорит. — И я все время думаю… сравниваю. Как бы вы поступили на моем месте. Даже когда я злился. И считал вас монстром. Но ведь я, наверное, такой же. Я с Алисой поговорил, и теперь вообще ничего не понимаю. То есть, это ведь в каждом есть, наверное. Только одни люди притворяются… другие нет…
Он вздрогнул всем телом, когда почувствовал, что теплая рука скользнула по его щеке, потом по волосам. И открыл глаза.
— Эта… Лена… говорила, что вы меня специально…. Привораживали, — выдохнул Саша и робко заглянул в глаза стоявшего перед ним мужчины. — Просто ответьте, это так или нет?
— Ну и каша у тебя в голове, — сказал Игорь, и тень легкой улыбки пробежала по его губам. — Делать мне больше нечего. У тебя от природы сильная защита, помнишь, я говорил это еще в первую нашу встречу? Ты все время закрываешься… от людей, от всего мира. Даже слишком, на мой взгляд, и сил на это тратишь чересчур много. Ты по структуре энергетики — универсал, но я считаю, сенса из тебя никак не получится. Ты слишком закрыт от мира, чтобы ощущать его дыхание, его потоки… Может, со временем научишься. А пока что — ты как цыпленок, что забрался обратно в скорлупу. Все прячешься, бежишь… от себя, что ли, убежать хочешь? Не буду утверждать, что это невозможно… но бежать придется очень далеко и долго.
— Я не знаю… — беспомощно помотал головой Саша. Его словно завораживал голос Игоря, такой мягкий и задумчивый сейчас. И взгляд… и тепло руки, опирающейся на стену в миллиметре от его щеки. Хотелось прижаться к этой руке, коснуться… что это, как не самое настоящее психофизическое воздействие? Вводит в транс своим ровным, успокаивающим голосом, отвлекает внимание… снова втирается в доверие…
— Я тебя не… привораживал, — четко произнес Рогозин, наклоняясь к его лицу. — Дурацкое слово, и источник информации у тебя, мягко говоря, сомнительный. Саша, даже если б я попробовал… ты же все отражаешь, как зеркалом. Да мне буквально пару раз удалось с тобой хоть какой-то энергетический контакт наладить — когда ты сам раскрывался. Когда звонил мне с перепугу, помнишь? А все остальное время… если б я попробовал тебя, как ты выражаешься, привораживать… вышло бы с точностью до наоборот. Я бы сам… — тут он запнулся, точно задумавшись о чем-то, и резко отстранился.
— Бред, — сказал он и улыбнулся, как Саше показалось — растерянно. — Вот же бред, а…
— Что? — непонимающе переспросил Саша. Майор покачал головой.
— Ничего особенного… полезно, знаешь ли, иногда осознать, что ты идиот. И наступаешь на одни и те же грабли, каждый раз, как по расписанию. Это я о себе, если что, — пояснил он со вздохом. — Правильно Руслан говорит, в лес мне пора…
— Какой лес? — спросил Саша, вспомнив странное выражение куратора. — Это какая-то… метафора или что?
- Это? — переспросил Рогозин со странным выражением лица. — Это санаторий такой закрытый… в Подмосковье. Это мы друг друга туда посылаем, слово уже как ругательство расхожее стало. А там хорошо, природа, грибочки, белочки… Психушка такая для ветеранов мистического фронта, операторов шизанувшихся, сенсов и иже с ними. В городе им жить тяжело, понимаешь, в городах каждый камень кричит от чужой боли, это не я придумал, так говорят те, кто правда слышит… А там они бродят, с деревьями обнимаются… грибочки, опять же, белочки…
Саша больше не мог это слушать, не мог выносить пугающую обреченность в голосе майора. Он сам не заметил, как преодолел разделявшее их расстояние и обнял его, крепко стиснув плечи, вцепился в него, точно утопающий — в спасательный круг.
— Ну чего ты, не надо, хороший мой… — прошептал Игорь, обнимая его в ответ, и от непривычной нежности в его голосе у Саши что-то будто перевернулось в груди. Он уткнулся в плечо начальника, чувствуя, как ощущение тепла накрывает его с головой — тепла не физического, это он уже научился отличать.
— Я туда не попаду, — сказал Игорь, прижимая его к себе. — Я давно решил, если пойму, что все, готов — ствол к башке и привет. Пистолет тебе в наследство оставлю, хочешь? Чтоб у тебя тоже выбор был.
— Игорь Семенович, перестаньте чушь нести, пожалуйста, — сказал Саша, поднимая голову. Рогозин некоторое время пристально всматривался в его глаза, будто искал на дне зрачков некое тайное послание. А потом улыбнулся.
— А может, мне нравится чушь нести. И драматизировать почем зря. Чтоб меня жалели молодые симпатичные мальчики, и сами на шею вешались.
Объятия он не размыкал, и Саша с каким-то запоздалым ужасом осознал, что его это вполне устраивает. Он поднял руку и осторожно коснулся пальцами его щеки, точно исследуя. Осмелев, провел кончиками пальцев по едва заметным морщинкам в уголке глаза — они становились глубже, когда майор улыбался, разбегались к виску, точно лучики внезапно вспыхнувшего солнца. Саша подумал о том, что эти морщинки — отметины человека, который много улыбался на пройденном пути — может быть, даже тогда, когда ситуация казалась безвыходной; может, ухмылялся в лицо смерти, может, смеялся над горькой иронией жизни. Хотелось немыслимого… хотелось коснуться их поцелуем, а потом, спускаясь ниже, оцарапаться о начинающую пробиваться легкую щетину на щеках, и узнать, каков будет на вкус след коньяка на этих губах…
Игорь поймал его руку, осторожно отвел в сторону.
— Саша, — сказал он проникновенно, — между прочим, я опасный психопат, это официальное мнение начальства.
— Я заметил, — сказал Саша и нервно облизнулся, гипнотизируя взглядом губы начальника. Тот вздрогнул, но быстро взял себя в руки, и попытался развить тему:
— Я хочу, чтоб ты подумал, во что ввязываешься, ладно?
— Ладно, — согласился Саша, и обнял его за шею другой рукой. У него слегка кружилась голова, и ощущения в целом напоминали опьянение… вот только даже после этой проклятой водки с пельменями на памятной вечеринке у Кати его так не «уносило».
«Если он меня не приворожил, то у меня что-то с головой», — подумал парень, отстраненно, точно не о себе, а о постороннем человеке. Казалось, что его несет со страшной силой куда-то в пропасть, и сопротивляться уже бесполезно.