Он упрямо мотнул головой в ответ на реплику кого-то из парней «Да ладно тебе!», и продолжил:
— Я вроде раздаю указания, а на самом деле говорю ребятам очевидные вещи, которые и без меня понятны, а когда что-то происходит, я в панике бегаю кругами и думаю — что же делать? А потом опять говорю очевидные вещи. И так вот как-то все это и происходит.
— Ну и нормально, у меня так уже двадцать лет происходит… — усмехнулся Рогозин. Молодежь захихикала, однако Саша только слабо улыбнулся в ответ.
— В общем, узнали мы немного, — продолжил он. — Есть бабка-знахарка, вроде отличный сенс, но совершенно двинутая, пытаемся к ней подкатить хоть как-то, но пока не выходит, девчонок наших она послала… Есть местная легенда, про Змеиный камень и про озеро, из которого змеи говорящие выходили, но теперь вместо озера — непроходимое болото, камень куда-то делся, а деревня с тех пор переместилась гораздо южнее.
— Змеи, опять змеи… — задумчиво сказал майор. Повернулся к участковому, спросил: — А ведь вы змей тогда в участке видели, верно?
— Да… но они были какие-то… нематериальные, — пожал плечами Костя. — А Ирина пауков видела в том же самом месте. Так что это наведенные галлюцинации были, или что-то в этом роде…
— Еще есть история из блога копателей, Алик, расскажи, у тебя хорошо получается, — обратился Саша к молчаливому парню с ноутбуком на коленях.
— Я лучше зачитаю, — ответил тот, и защелкал по клавиатуре, видимо, открывая нужную страницу.
История про «копателя» Костю впечатлила, и более того — в его голове начала складываться картина происходящего. Донельзя мистическая и бредовая, а все же в чем-то ужасающе логичная.
— Это он Ирину изнасиловал, — произнес он убежденно. — Только она его «археологом» называла… Как там бабка Алевтина сказала — от кого понесла, тот и забрал?
— Вы разговаривали с бабкой? — вскинулась одна из девиц, коротко стриженная и с агрессивным, ярким макияжем.
— Разговаривали… можно и так сказать, — усмехнулся Рогозин. — К бабке вы не лезьте, бесполезно. Во-первых, не сенс она, а оператор. Или универсал. Во-вторых, когда я при встрече первым делом ее «прощупать» попытался, щиты продавить, мне сначала показалось — она ненамного слабее меня. А потом понял — она поддалась. Специально. И пока я глазами хлопал, она мне взяла и выдала… как там гадалки говорят? Что было, что будет, чем сердце успокоится… Сформулировала, короче, одну важную проблему… В общем, ну ее нафиг, эту бабку.
— Так может, она все-таки замешана?— задумчиво спросил молчаливый Алик.
Майор покачал головой.
— У нее обет — живым существам не вредить. И не врет, вроде бы… уж это-то почувствовать мне компетенции хватит.
— Теперь по поводу Ирины, — продолжил Саша. — Оля?
— Что «Оля»? — огрызнулась полноватая девица с длинной косой, закутавшаяся в плед с головы до ног. — Я с первого дня предлагаю, давайте я ей кошмар какой-нибудь тематический подсуну, сразу все вспомнит… А так у нее не сны — болото беспросветное и бессмысленное.
— Нет, — твердо сказал Саша. — Ее и так долго мучили, кошмары насылали наяву. Нам такие методы не к лицу.
Костя еще не успел осознать до конца, верит ли он в саму возможность путешествия по чужим сновидениям, но успел возмутиться предложению Оли и мысленно поставить жирный «плюс» Саше. Похоже, майор все-таки знал, кого назначать руководителем.
— Ну и про старое кладбище. Фотки на ноуте, сейчас…
Несмотря на утверждение Саши, что информации они собрали мало, Миронову показалось — работа проделана огромная. И в фольклоре местном покопались, и бабку-знахарку вычислили, и кладбище исследовали… Не все в обсуждении ему было понятно — что за «рваная энергетическая структура» была на кладбище, почему все заговорили вдруг о некромантах, и Рогозин призвал сотрудников остыть и не пороть чушь, потому что в так называемой магии смерти девяносто процентов — байки шизофреников, и мертвое тело — это каша из продуктов распада белка, и не более того. Саша, кажется, все равно был недоволен результатами, предлагал какие-то дальнейшие планы исследования кладбища… Майор смотрел на него одобрительно, кивал, улыбался ему временами так, что даже Косте становилось как-то теплее изнутри. А потом становилось горько и обидно, потому что на него ни один начальник так не смотрел. Вообще никто в жизни на него так не смотрел, даже отец родной. И непонятно было, почему этим ребятам, на несколько лет младше его, так повезло, почему они работают с такими интересными вещами и замечательными людьми, а он вот, например, сидит и собирает целыми днями оригами из бумаги, выделенной для печати протоколов. Как та японская девочка, которая верила, что если соберет тысячу бумажных журавликов — вылечится от рака, или что там у нее было. А он, наверное, должен собрать тысячу фаллических гладиолусов, чтобы вырваться из этой трясины…
— Старое кладбище — это замечательно, а вот на новом вы были? — спросил Рогозин. Саша помотал головой.
— Мимо проходили, там ничего интересного…
— А вот, по сообщениям товарища участкового, там черти водятся, — довольным тоном сказал майор, и откинулся на спинку стула, вытягивая ноги. Окинул взглядом удивленные лица своих «агентов», и подытожил:
— Значит, так. Саша, ты молодец, но раз уж я здесь, с твоего позволения, возьму руководство на себя. Задание на сегодняшний вечер: идем на новое кладбище и разбираемся там с чертями. Костя, вы же пойдете с нами в засаду на черта?
«Глаза как бритвы, такой размажет и не поморщится» — почему-то вспомнилось участковому. Он бы сказал иначе — такой посмотрит, и хрен откажешься. Хоть за луной на небо, хоть за чертом на кладбище.
— Разумеется, — ответил он небрежно. — Патроны, как я понимаю, брать серебряные? Или освященные?
— Ну если есть выбор, то лучше освященные, — с непередаваемо серьезной миной сказал Рогозин. — Серебряные потом хрен проведешь по госбюджету.
Глава 6. Первый Аркан - Маг.
По мнению Саши, после совещания участковый вполне мог бы и свалить обратно домой. Или на работу. Или еще куда-нибудь, чем дальше, тем лучше. Но тот, конечно, остался — они с Рогозиным расположились на кухне, продолжая беседу, а остальные сотрудники разбежались кто куда, молчаливо признавая за шефом право устраивать себе «кабинет», где ему вздумается.
Что происходит, было совершенно очевидно — всем, кроме Кости, конечно. Это даже забавно - наблюдать процесс «вербовки» новичка со стороны. Участковый, можно сказать, проходил сей этап по ускоренной программе — пугать его было ни к чему, его обыденная картина мира уже успела разлететься на куски той памятной ночью, когда ему пришлось отбиваться от несуществующих змей. Самое время появиться какому-нибудь доброму дяденьке и объяснить, как оно все на самом деле устроено. Именно это сейчас на кухне и происходило, и народ тактично самоустранился, стараясь не мешать. И, кажется, одного лишь Сашу донимало неуместное желание усесться в углу и следить. А то как бы чего не вышло.
Иногда ему казалось, что Игорь просто не понимает, что делает с людьми. А иногда – что тот прекрасно все понимает, и от этого было еще хуже. К участковому претензий у Саши не было — с виду уравновешенный, крепкий парень, с живыми темными глазами и правильным, симпатичным лицом, по поведению видно, что человек прямолинейный и честный. Только почему-то тошно смотреть, как он восхищенно пялится на Игоря, ловит каждое слово, смущается, услышав похвалу… У Саши были все основания подозревать, что сам он выглядел со стороны примерно так же, когда только пришел в Отдел. Вот эта аналогия, собственно, и настораживала.
Он вытерпел минут пятнадцать, а потом демонстративно взял кружку и направился на кухню. В конце концов, могло же ему воды захотеться?
Предположения подтверждались — майор, удобно устроившись на диване, вдохновенно рассуждал о всяческой фольклорной деревенской нечисти — про леших, домовых и банников, и прочее в том же духе. Собственно, Саша уже знал из похожих «лекций», что, по сути, эти существа немногим отличались от твари, когда-то обосновавшейся на кухне его однокурсницы. Однако послушать снова все равно было интересно, и он завозился с чайником, затягивая время.