В своей характерной манере, ни одного лишнего символа. Выставочный центр? Взорвем центр? Или еще что-нибудь на «в».
— А сейчас ты сделаешь загадочное лицо и свалишь со следующей пары, — проницательно заметил Витек.
— Да ты прям Нострадамус, — ответил Саша. — Тут такое дело, понимаешь, утки на юг полетели.
Игоря он едва узнал — если б не знакомая ухмылка, и вовсе бы мимо прошел. А встреть он в темном переулке подобного персонажа, непременно ускорил бы шаг. Сложно ожидать мирного поведения от человека в тяжелых берцах и камуфляжной куртке, если у него на футболке к тому же коловрат на всю грудь и лозунги, по нынешним временам однозначно экстремистские.
— Алику так покажитесь, — с улыбкой посоветовал Саша. — Он же у нас армянин?
— Наполовину, — кивнул Игорь. — Алик со мной уже сфотографировался на память. Маме, говорит, отправлю фотку, с подписью «меня тут не обижают».
В лекционном зале выставочного центра собралась довольно разношерстная публика, однако языческая и наци-символика мелькала то и дело, так что внешний вид майора был вполне объясним. Саша в который раз поразился его умению выглядеть естественно в любом прикиде и в любой обстановке.
— Что здесь за мероприятие? — вполголоса поинтересовался он, оглядываясь.
— Встреча с читателями одного деятеля… славянской культуры. Ярослав Северный, слышал?
Саша отрицательно мотнул головой.
— Не интересуюсь.
— А зря. Это ведь его жене наш сантехник голову проломил. Сразу после выхода первой книги супругов, про священные камни Руси. Так что, как минимум, стоит послушать. По паспорту он, кстати, всего лишь Антон…
Антон-Ярослав оказался на удивление неприметным мужчиной с потухшим взглядом — или это горе его так подкосило? Бегло оглядев аудиторию, он подвинул к себе микрофон и бесцветным голосом поздоровался. Начало его речи Саша как-то прослушал — он едва опять не задремал. Что ж такое-то, с одной скучной лекции на другую…
— Не спать!— громко прошептал Игорь, чувствительно ткнув его пальцем в бок.
— Русский Север. Центральная Норвегия. Карелия, финская тайга… Кавказ и Тибет. Следы великой Арктической цивилизации обнаруживаются повсюду. Многие из свойств мегалитов до сих пор не получили надлежащего научного объяснения. Снижение или повышение естественного радиационного фона, изменение растительности вокруг… — рассказывал их объект наблюдения.
— Мегалиты это камни? — шепотом уточнил Саша. Майор кивнул и добавил, словно размышляя вслух:
— А камни — это двери…
На экране за спиной рассказчика мелькали фотографии то грубо обтесанных пирамидок-дольменов, то и вовсе каких-то замшелых валунов, мало напоминающих памятники древней неведомой культуры. Саша вздохнул, честно пытаясь вникнуть в суть лекции, которая пока что его не слишком впечатлила. К рассказам о древних цивилизациях, всяких там Атлантидах-Гипербореях он относился скептически. А вот начальник его, видимо, думал иначе?
— Наши предки знали, — сказал лектор, чуть повысив голос. — Они знали, что Мать-Земля — это живой организм. У нее есть свои нервы и жилы, свои энергетические каналы. Когда-то люди могли говорить с ней, жить в гармонии, не причиняя боли, а может, и лечить ее. То, что мы называем аномальными зонами, местами силы — что это, если не аналог нервных узлов и окончаний?
— Слишком много бездоказательных утверждений, — пробормотал Саша. Рогозин только бегло улыбнулся, глянул на него, словно умиляясь его непрошибаемому скептицизму.
— Если нанести на карту все известные нам мегалиты — не подделки для привлечения туристов, а те, что до сих пор остаются объектами поклонения местных народов, те, что корнями проросли в народной памяти, окруженные легендами и преданиями… мы видим сеть. Сеть, что напоминает нервную или, может быть, кровеносную систему живого существа…
На экране развернулась карта континента, испещренная красными линиями и точками. Насчет кровеносной системы — тут можно было и поспорить, но какой-то смысл в расположении линий определенно просматривался.
— Алтай, Кавказ… все верно, — тихо прокомментировал Игорь. — Вчера изучал эту его карту, она в книге приведена. Все места знакомые, что-то по сводкам, а что-то и по личному опыту. А вон ту точку видишь?
— Это… здесь? В нашем городе, что ли? — поразился Саша, присмотревшись. Рогозин покачал головой.
— Нет, это карта хреновая, а отметки слишком большие. Это в области. Есть такой поселок, Змиевским называется. Теперь понимаешь?
— Змеиный камень? — Саша едва не подпрыгнул в кресле, когда до него дошло. — То есть, тут какая-то система… активных точек земли?
— Места силы, — кивнул Игорь. — Не рукотворные неоднородности, как те, что мы наблюдаем в городе, а чистая, природная сила. Предки наши, может, и не были столь масштабны в своих деяниях, как нам пытается представить уважаемый докладчик, но камни свои они не зря расставляли. Я не геолог, но думаю, что-то там с кристаллической структурой должно быть связано. Не знаю, что это — усилители, ретрансляторы, или…
— Это память рода, это память предков! — вдохновленно продолжал рассказчик. Он постепенно «разошелся», отвлекся, видимо, ненадолго от своих проблем, и теперь говорил ярко, увлеченно, много жестикулируя. Однако информации в его докладе стало значительно меньше — в ход пошли эмоции. Зато публике, похоже, нравилось — с задних рядов уж слышался одобрительный гул на ключевых словах вроде «предки», «Русь» и так далее.
— Эту бы энергию, да в нужное русло… — вздохнул майор, подумав, видимо, о том же.
После выступления обнаружилось немало желающих пообщаться с докладчиком лично. Игорь с легкостью протолкался сквозь толпу, взял за локоть растерявшегося мужчину и тихо, веско сказал:
— Это был сантехник с гаечным ключом тридцать шесть на сорок один.
— Что? — переспросил тот, стремительно бледнея. — Откуда вы…
— Я знаю, кто за этим стоит. Вы в опасности. Я помогу. Вам нужна защита, — все это майор произнес ровным, уверенным тоном, уводя докладчика за собой к выходу. Тот растерянно огляделся, словно ища поддержки со стороны.
— Кто вы?
— Я на вашей стороне.
Саша следовал за ними, оставаясь на пару шагов позади — так его инструктировал Игорь, и поглядывал по сторонам — не мчится ли к ним с дубиной какой-нибудь рьяный любитель славянской культуры, которому показалось, что его любимого писателя похищают средь бела дня? Агрессоров с дубинами не наблюдалось, а вот неприметный мужчина в костюме, стоявший в дальнем конце зала, смотрел на них очень внимательно. Местная охрана, может быть?
— Мне нужно домой, — вяло сопротивлялся «объект». Он выглядел несколько заторможенным. Саша понял, что Рогозин вовсю применяет на мужчине свои «суггестивные техники», подавляя его волю — напрямую, безо всякого НЛП и почти без слов. Жестокие методы кровавой гэбни, да… Но Саша и сам понимал — нужно спешить. Если уж их противник мог завладеть волей практически любого в многолюдной толпе, использовать его для нападения… непонятно тогда, почему незадачливый писатель вообще еще жив.
— Вы чертовски правы в своей книге, не во всем, но в некоторых вещах, — говорил Игорь, пока они выбирались из выставочного центра. — И поэтому они не позволят вам уйти. Пока они действуют топорно, наугад, потому что плохо знают наш мир. Но они научатся, я уверен в этом, потому что стратегия уже меняется. Например, они начали читать наши книги…
— Меня тогда не было дома… — сказал «объект», явно думая о чем-то своем. Но тут же встрепенулся, глянул на Рогозина довольно осмысленно: — Кто они?
— Те, кто умеет использовать эти ваши мегалиты по назначению. В отличие от нас. Придется и нам побыстрее этому научиться, чтоб не отставать, согласны?
— Если б я знал, как, — вздохнул мужчина.
Игорь усадил его на переднее сиденье машины, быстро сел за руль, выехал со стоянки.
— Саня, следи за машинами. Я буду петлять, если увидишь, что кто-то следом тащится — свистни.
— Понял, — Саша коротко кивнул и уставился в окно.
— Кто они? — снова спросил писатель. — Какие-то спецслужбы? Я всегда подозревал, что от населения есть, что скрывать…