— На кой он им сдался? — Аркадий прищурился. — Думаешь, они его разрабатывали по той же теме?
— Я не знаю, насколько федералы осведомлены… в той же теме, — эти слова майор выделил голосом. — Скорее, они просто отслеживают всех мало-мальски заметных личностей в националистическом движении. Я так думаю, мало кому наверху выгодно, чтоб в стране появилась вменяемая партия националистов. Пока их лозунги не поднимаются выше шедевров типа «освободим от чурок русский лес», они неопасны.
— А ты, значит, хотел бы видеть на их месте… серьезную партию?
— Я думаю, что они перспективны. Если кто и способен найти потерянную ныне русскую идею...
— Саша, — неожиданно сказал Аркадий, бесцеремонно перебив майора. — Забери его погулять еще пару кругов по лесу. Я когда слышу эту старую песню про потерянную русскую идею, рука тянется к кирпичу.
От кострища донеслось сдавленное хихиканье. Саша и сам рассмеялся.
— Ладно, — сказал он, и нахально взял начальника под руку. Если уж Аркадий одобряет… — Только вы покажите, где тут мины не закопаны.
— Везде закопаны, — усмехнулся глава «ящеров». — Только не все боевые. Ничего, не очкуй, без моей команды не подорветесь.
— Где все наши? — поинтересовался Саша у начальника. Они и правда ушли с поляны — только теперь в другую сторону, по узкой тропинке.
— Да будут через полчаса, я думаю, — Игорь пожал плечами. — Или раньше. Или позже. Никакого порядка, кругом сплошные раздолбаи и диссиденты. Давно пора вас строить, как Аркаша своих ребят. И на полигон гонять, в любую погоду.
— Кстати, — Саша снова вспомнил давнюю мысль — парень у кострища напомнил. — Вы меня научите технике под названием «тень»?
— Разве я тебе про нее рассказывал? — нахмурился Игорь. — Ты не обижайся, но я не думаю, что ты к этому готов. Для этого надо быть человеком… определенного склада. В каком-то смысле вообще не человеком. Потому что все, что мы считаем личностью — привычки, манеры, убеждения — это миражи. Маски, которые носит Вечность в твоем лице.
— Что-то вы уж совсем загнули, — пробормотал Саша. Рогозин усмехнулся.
— Что ты, я только начал. Представь, что ты должен выбраться из здания, полного вооруженных людей, поджидающих именно тебя. Выход здесь один — нужно перестать быть собой. Перестать быть кем-то вообще. Мы живем, ежесекундно громко заявляя миру «я есть», связываясь с ним в состояние, что физики окрестили квантовой запутанностью. Стоит прекратить заявлять о себе — и ты невидим. Твое тело все так же отражает свет, но твой образ не задерживается в чужом сознании. Чтобы выйти из этого здания, нужно стать абстрактной идеей человека, не имеющей ни малейшей индивидуальной черты, которая может зацепить внешнего наблюдателя. Ты забываешь свое имя, ты забываешь, кто ты, в сознании остается одна программа — уйти, спастись, выжить. Когда программа выполнена, ты возвращаешься. Это следующая ступень после остановки внутреннего диалога — разотождествление с миром. Говорят, некоторые до того разотождествляются, что их перестают «замечать» законы физики — отсюда легенды о левитации и прохождении сквозь стены. Но я, честно говоря, не видел.
— Звучит как… довольно странная философия, — признался Саша. — Не представляю, как все это можно применить в реальности.
— Вот поэтому тебе еще рано этим заморачиваться, — сказал майор, утешающе погладив его по плечу.
— Хотите сказать, бойцы из «Ящера» всю эту философию… понимают? — недоверчиво спросил Саша. Рогозин усмехнулся.
— Им, наверное, объясняют попроще. Но я не стал бы тебя загонять на тренировки по их программе…
На поляне тем временем как-то умудрились развести костер, и дымил он не слишком сильно, вопреки ожиданиям — может, у спецназа и секретные техники подсушивания дров есть?
— Мы сегодня играем в бойскаутов? — поинтересовался Тим, поприветствовав пришедших.
— Что за американские словечки, — фыркнул Игорь. — Почему бы и не посидеть у костра? Для разнообразия. К тому же, на этой базе такая защита от прослушки, какую мы в офисе в жизни не поставим.
— Значит, дело совсем серьезное, — резюмировала Света. Она стояла с парнями из «ящеров», болтая и стреляя глазками — Саша давно заметил, что она к ним неравнодушна, но никак не мог вычислить, к кому именно. Или ей в принципе нравились парни в форме? Но при появлении начальника она, конечно, повернулась к нему. Рогозин что в форме, что без нее — вне конкуренции, понятное дело.
— Дело серьезное, поэтому будем веселиться, — кивнул майор. С очередной боковой тропинки появились Оля с Алисой — последняя, демонстративно не замечая Игоря, громко рассказывала на всю поляну, что «этот злыдень решил нас угробить, загнав на минное поле». Саша помахал им, вспомнив вдруг о печальной судьбе сновидцев из штаба, про которых рассказывал Рогозин. Как бы он возмущался еще полгода назад! А теперь — только выяснил, не коснется ли это его коллеги, и успокоился. Печально, однако через некоторое время начинаешь воспринимать родную контору как «необходимое зло». Как говорит обычно по этому поводу Игорь — нет никакой борьбы добра и зла, есть только равновесие разнообразного зла в природе.
Откуда-то вынырнул Алик с извечным ноутбуком под мышкой — интересно, куда он собирался его подключать? Рогозин оглядел своих сотрудников, полукругом собравшихся у костра.
— Надо бы что-то сказать, этакое мудрое и пафосное, да ничего в голову не лезет, — вздохнул он. — Итак, уже совершенно очевидно, что в нашем городе, а может — и по всей стране действует некая сила с неясными целями и совершенно фантастическими методами. Я запросил информацию обо всех похожих случаях амнезии и нераскрытых убийствах, но закономерности пока не видно. То ли мы такие везучие, то ли мы самые умные, а в других городах никто не в состоянии сложить два и два. В любом случае, первый вопрос — что это за сила? Хотя нет, это — второй вопрос, а вот первый — чего они добиваются?
— Сокрытие информации, — уверенно сказал Алик. — Нашими зомби-сантехниками, если позволите так их называть, убит один из авторов книги. Другая жертва — журналист. И еще — преподаватель физики. Все работают с информацией.
— Про физика ты мне не рассказывал, — нахмурился Игорь. Парень пожал плечами.
— Не успел еще. Пока не знаю, как его вписать в схему. Журналист писал обо всякой аномальщине, но профессор физики не в чем подобном не замечен.
— А второй писатель? — спросила Света. — Муж убитой?
— В надежном месте, под охраной, — кивнул Рогозин. — Я надеялся, что его попытаются достать, и тогда мы поймем, по каким каналам они получают данные, но до сих пор ничего не произошло. Видимо, мы им пока не по зубам, и это радует. Они действуют грубо, и часто наугад, но меня беспокоит то, что они сами стали работать с информацией. Чтобы ополчиться на автора книги, нужно ее для начала прочесть. То же с журналистом. Что же касается профессора… Даже не знаю, может, что-то связанное с его научными публикациями?
— Я их изучал, — подтвердил Алик. — Половину не понял. Если наш противник способен такое свободно читать, то нам кирдык.
— Тогда я и пытаться не буду, поверю тебе на слово, — вздохнул Игорь.
— Профессор читал лекции? — спросил Саша. Рогозин глянул на него и радостно прищелкнул пальцами:
— Точно! Алик, проверяем его студентов. Он мог сказать что-то на лекции… или в приватном разговоре.
— Вы представляете, сколько это людей? — жалобно сказал Алик.
— Не обязательно всех, — Тим подскочил, взмахнул рукой, привлекая всеобщее внимание. — Нужно только проверить, есть ли среди его студентов участники Игры прошлых лет. Они ведь у нас есть в базе?
— Откуда ты знаешь? — удивленно спросила Оля. — Я как раз хотела сказать, что есть связь…
— Это у нас с Саней такая теория была, — довольным тоном сказал Тим. — Что они таким образом подбирают себе… подходящих агентов.
— Оля, говори, что ты хотела сообщить? — нетерпеливо спросил майор. Сновидица плотнее закуталась в свою теплую куртку, спрятав руки глубоко в рукава.