— Если чувствуешь, что не должен ехать, то оставайся, — сказал он вдруг. Саша чуть удивленно пожал плечами.
— Да нет, почему… я с вами.
— Уверен?
— Игорь Семенович, не стоит вести себя как сомнительное детище Билла Гейтса, — сказал Саша с усмешкой, сам поражаясь в глубине души — и где только эта язвительность берется? — «Вы уверены, что хотите переместить эту папку в корзину? Точно уверены или отменить это действие?»
Шутка была вполне в духе Рогозина и он, конечно, рассмеялся в ответ. Но его внимательный взгляд Саша еще долго ощущал на себе — точно мягкое прикосновение к спине ласковых, однако на удивление горячих пальцев.
…Кот выгнул спину и зашипел, вперившись неподвижным взглядом в закрытую дверь. Костя вскинулся, оглядел быстро комнату, подошел к двери, выглянул наружу.
— Нет никого, Черт, — сказал он, с серьезным видом обернувшись к животному. — Кого почуял, ну?
Кот, понятное дело, ему не ответил, лишь глянул презрительно — мол, непонятливый ты, новый хозяин, ну и поделом тебе, что впустую силы тратить. А кто его знает, тварь ушастую — может, и правду говорит народный фольклор о способности семейства кошачьих чувствовать и видеть всяческую нечисть. То ли мавка болотная из лесу погулять вышла, забрела на окраину — души некрещеных младенцев встречать да дорогу указывать, то ли оборотень лунные дни попутал, бродит в вечерних сумерках и размышляет, перекинуться сейчас, али плюнуть да сходить в ларек за вечерней дозой самогона… то ли бабка Алевтина от гриппа своего оклемалась, в молодую красавицу обратилась, над селом на помеле летает, голая и бесстыжая, очами из-под черных бровей сверкая… Черт все чует, даром что именем нечистым наречен, да не молвит ни слова — такая доля его звериная…
«Психиатры это назовут — синдром Гадюкино,— сказал себе Костя, наливая воды из графина. — То ли сразу им сдаваться идти, то ль в писатели податься — ишь, образы какие лезут! Хотя, одно другому не мешает… Говорят, переаттестация какая-то в органах планируется, вот вызовут на комиссию, и все, амба… Всем галоперидолу за счет заведения!»
Мягкий шорох гравия под колесами приближающейся машины заставил Костю вновь выглянуть в окно.
— А, это тебе не оборотень дядя Гриша, понял, чертяка, — сказал он, ласково глянув на кота. — Это черный колдун на серой «нексии» приехал.
Майор Рогозин, выходивший из машины, глянул на Костю с веселым изумлением. «А, твою мать, у него ж слух как у летучей мыши, наверное», — подумал Миронов, смутившись.
— Это вы точно подметили, Костя, черный я колдун, чернее не бывает! — подтвердил ГРУ-шник, пожимая протянутую руку. Вышедший следом из машины молодой парень — кажется, Саша его звали, если память не подводила — для приветствия подходить не стал, только кивнул отстраненно. Чем-то он явно был недоволен, или обижен, это Костя видел явственно. Он вообще в последнее время обнаружил, что с легкостью улавливает настроение окружающих. Этак и до чтения мыслей недалеко.
— Проблема наша в том, что белых колдунов не бывает в принципе, — вещал тем временем майор, окидывая свежеотремонтированный участок профессионально цепким взглядом. — Иногда встречаются, впрочем, уникумы, скажем так, темно-серые и в яблоках, точно мифический конь Ивана-Царевича… Ну как тут ваша аномальная зона, процветает? Здравствуй, Черт, давно не виделись, ты совсем растолстел, зверюга!
Кот с момента, как гости зашли в участок, сидел под столом и злобно сверкал глазами — ему посетители явно не нравились. Увидев протянутую руку, он прижал свои роскошные уши с кисточками и вновь зашипел.
— Ну не сердись, я же не на тебя тогда охотился, — сказал Рогозин, глядя на животное с улыбкой.
— Кота — это Ира раскормила, она ему готовит отдельно даже, представляете? А новостей особенно нет, с момента моего последнего доклада, — пожал плечами участковый. Саша глянул на него с удивлением, и Миронов отметил про себя, что майор, видимо, не поставил своего помощника в известность об их постоянной переписке. Что он там говорил о сценах ревности, хм?
— Бабуля наша как, все болеет? — поинтересовался Рогозин с неподдельной заботой. Костя кивнул.
— Да, простуда тяжелая… Я заходил на днях, предлагал хоть аспирину выпить, но она говорит, у нее свои методы…
— Недооценивают они нашу цивилизацию, — сказал майор, отсутствующим взглядом уставившись в окно. — Сидят в своей Шамбале, или хрен его знает где, высоколобые муд… мудрецы, и судят себе свысока. Думают, что могут решать, к чему мы готовы, к чему нет, с какой опасностью справимся, а о какой нам лучше и вовсе не рассказывать. А человечество — оно ведь не стадо тупорылое, то есть, стадо, конечно, но не всё… Ему запретишь один путь — оно по другому полезет, если врата закрыты, так мы через кусты, по окольным дорожкам, по звериным тропинкам, по кротовьим норам, все равно пробьемся, вылезем, и покажем им гордо и символически… ну, что-нибудь покажем. Понимаете меня, Костя?
— Нет, — сказал Миронов, скептически глянув на гостя. — Но я уже начинаю привыкать, ничего страшного.
— Вот и правильно… это я больше сам для себя распинаюсь, не обращайте внимания. Убеждаю себя в необходимости и неизбежности… принесения жертвы, — небрежно пояснил Рогозин. Костя удивленно глянул на него, потом на Сашу — но тот явно понимал не больше, чем сам участковый.
— Пойдем… навестим старушку, — махнул рукой майор, направляясь к двери. — Побудем хоть на вечер примерными внуками…
На крыльце он огляделся по сторонам, улыбнулся бегло чему-то своему и достал мобильник.
— Сейчас, еще одного… кандидата подождем, — пояснил он, набирая номер. Ответили ему почти сразу.
— Товарищ Ковалев, считаю своим долгом вас предупредить, что дальше мы пойдем пешком, — сказал майор доброжелательным тоном. — Поскольку маячок вы мне прицепили на машину, дальше следить за нами будет затруднительно, так что не морочьте себе голову, вылезайте из кустов и пойдем, побеседуем по дороге.
Загадочный его собеседник, впрочем, из кустов не вылез — подъехал спокойно на машине, припарковался, и только потом подошел, настороженно глядя на собравшихся. Чем-то он напоминал самого Рогозина — средних лет, с уверенными движениями, в неброской одежде, да и взгляд тоже пристальный, оценивающий.
— Если маячок нашли, то зачем…
— И вам добрый вечер, — Игорь протянул ему руку. — Тут вот какое дело, ситуация у нас сейчас сложная, и что мне делать, я не очень представляю. А когда я не знаю, что делать, то на удивление быстро превращаюсь в прожженного фаталиста... Так что, если ваша запутанная судьба привела вас именно сюда и сейчас — значит, так тому и быть.
— Да бросьте, — сказал Ковалев, убирая руки в карманы. — Вы не похожи на человека, полагающегося на судьбу. Я изучал вашу… биографию.
— Все так, и в судьбу я, как правило, верить не склонен, — кивнул майор. — Но в любой схеме есть неучтенные факторы, а когда их становится слишком много, проще наплевать на все планы и начать импровизировать…
— Вот и я так подумал, — усмехнулся его собеседник. — И решил действовать… на свой страх и риск. Когда встречаешь человека, способного сбить тебя с ног одним взглядом, это, знаете ли, привлекает внимание.
— Вы советовались со своим начальством? — уточнил Рогозин. Ковалев кивнул, исподлобья его изучая.
— Мне настоятельно рекомендовали с вами не связываться.
— Вижу, вы такой же любитель прислушиваться к мудрым советам, как и я, — одобрительно хмыкнул майор. ФСБшник слегка улыбнулся в ответ.
— Поэтому я здесь неофициально. Видите, я пришел без галстука. За вами — свечи и интимная обстановка…
Костя бросил беглый взгляд на Сашу и подумал вдруг, что, если б не очевидная привычка сдерживать эмоциональные порывы, тот бы сейчас зашипел. Как змея или как раскаленный чайник, или как разъяренный кот, к примеру. Игорь покосился на своего спутника почти виновато, мол, что я могу сделать? Он сам пришел…
— … По сути, здесь столкнулись две силы, и ладно бы — канонические свет и тьма, так нет… если не придумывать дурацких названий, то это те, кому пофиг, и те, кому не пофиг, — объяснял Рогозин по дороге, обращаясь вроде бы ко всем присутствующим, и в то же время — ни к кому конкретно. — И если бы первые не зацикливались на идее невмешательства, все было бы гораздо проще… А мы — третья сила. Никем не учтенная до сих пор, и в этом наше преимущество.