– Я человек, я не в силах играть в эти безумные игры! Я просто человек! Почему я?!
– Любой человек когда-то становится героем.
– Нет, не надо! Я хочу быть простым человеком! Не надо мне всего этого! Я не напрашивался в ваши гребаные герои! И не надо из меня делать марионетку!
– Иное уже невозможно. Ничего нельзя изменить или исправить. Ты тот, кто ты есть.
– Я капитан милиции! Простой человек! Я не понимаю, зачем все это?! Я простой человек!
– Если ты сдашься, так и будет.
Свет и туман сменились безжизненной пустыней. Вместо облаков – серые тучи. Везде лежали трупы людей, луна на небе горела окровавленной звездой. Алексей ходил мимо тел и вдыхал воздух, пропитанный запахом мертвых.
– Что это?
– Будущее! Если ты не поможешь.
– Не может быть такого будущего! – упал на колени капитан.
– Может. Ничего невозможного нет, – спокойно ответил голос. – Подумай, что будет, если на вашей планете и в ваших душах начнется война? Подумай, что будет, если вы окажетесь предоставленными сами себе. Не станет ни законов, ни государств, ни правителей – каждый сам за себя.
– Это невозможно!
– Поверь мне: это более чем реально, если ничего не предпринимать.
Вновь наступила темнота. Капитан медленно открыл глаза. Он находился в помещении, освещенном горящими факелами. Высокий свод уходил в бесконечность и терялся где-то в темной пустоте прогнившего и покосившегося на бок церковного купола, через который словно через адское решето можно было разглядеть звезды на ночном небе. Длинная цепь монотонно болталась в стороны – когда-то на ней висела огромная люстра, освещая чрево божьей обители. Арочные своды из потрескавшегося и отсыревшего красного кирпича нависали над ним, скрывая свои темные углы под слоем плесени и мха. На стенах еще были видны побелевшие, словно отпечатанные, застывшие во времени оттиски икон. Чуть дальше сгоревший иконостас – все, что не смогли вынести, сожгли. Когда-то массивные доски пола прогнили, в некоторых местах задрались вверх от сырости и времени и теперь больше напоминали оголенные ребра мертвого мифического животного. Узкие окошки, в которые вряд ли смог бы пролезть и ребенок, перетянуты ржавыми металлическими прутьями снаружи, в некоторых из них остались посеревшие от времени стекла, чудом уцелевшие под напором местной ребятни и хулиганья. Справа от входа была небольшая железная дверь с навесным поеденным ржавчиной и временем замком. Остальные двери были открыты, словно врата в невиданные миры с позеленевшей от времени медной отделкой. Они манили и пугали своим видом. Голова капитана раскалывалась от боли, он хотел обхватить ее руками, но не смог, так как был связан. Повернувшись, он увидел лежащего в другом углу Виктора. К капитану подошел человек в одежде, похожей на монашескую, но синего цвета. Его лицо скрывал капюшон и черная повязка, из-за которой были видны лишь глаза.
– Ну что, пришел в себя? – спросил он. В его голосе слышалось удовольствие.
– Да пошел ты! – ответил капитан.
– Ха! Ты всегда был гордым, но здесь и сейчас твоя гордость неуместна. Не хочу тебя обнадеживать: ты и твой друг скоро умрете.
– Интересно знать, а почему нас не убили раньше? Ведь у вас была такая возможность. Или ты, придурок, насмотрелся голливудских боевиков и решил пообщаться со мной перед смертью?! – дергаясь и пытаясь выпутаться, прокричал Зверев.
– Не рыпайся: мои ребята отлично вяжут узлы. И да, представь себе, я решил пообщаться. Я бы с удовольствием прикончил тебя сейчас, но ты знаешь то, чего не знаю я. Поэтому пока ты нужен мне живым.
– А с чего ты решил, что я тебе что-то скажу?
– Рано или поздно все начинают говорить. Видишь вот этих милых парней? Они умеют развязывать языки. Так что врать не буду: я убью тебя в любом случае, только смерть твоя может быть либо долгой и мучительной, либо быстрой и безболезненной – выбирай. Ведь у человека всегда должен быть выбор, – рассмеялся Носферато.
– Лучше я помучаюсь. Подольше поживу, урод долбанный.
– Право твое, только поверь мне, ты все равно заговоришь. Сказки, что кто-то не заговорил, – просто вранье. Мои ребята будут резать тебя по кусочку: кусок за куском, кусок за куском. Рано или поздно говорить начинают все – это всего лишь вопрос времени и упорства.
– Да пошел ты!
– Ясно. Приступайте, – отдал приказание Носферато.
Трое его людей подошли к Звереву. Один из них держал в руках черный дипломат, из которого второй достал матерчатый сверток. Он развернул его на деревянном полу, и Зверев увидел всевозможные орудия пыток.
– Ты все еще хочешь молчать?
– Представь себе, я мазохист! Люблю помучаться! – не сводил взгляда с инструментов капитан.