– Ну, все, Петрович, я понял. Иди-иди, а то меня еще работа ждет, – раскладывая документы на столе, пробормотал Петросянов.
– Хорошо, я ушел. Только не забудь, пожалуйста. Мы ж друг другу помогать должны, – не унимался полковник, пятясь и пытаясь нащупать ручку двери.
– Да хорошо-хорошо, все сделаю! – крикнул ему в след судья.
После ухода полковника Петросянов достал из своего дипломата какие-то документы и принялся за работу. Периодически в кабинете раздавались звонки, он снимал трубку и с кем-то долго разговаривал, иногда звонил сам и что-то выяснял. Спустя некоторое время ему пришлось прерваться. В кабинет вошла женщина с повесткой в руках.
– Здравствуйте, Николай Егорович, – робко проговорила она.
– Проходите, садитесь! – не поднимая головы, рявкнул Петросянов.
Женщина молча прошла по кабинету и села напротив судьи.
– Чего вам?!
– Здравствуйте. Я вот по повестке пришла, насчет своего сынишки, – чуть не плача проговорила посетительница.
– Так, давайте сопли здесь разводить не будем! По какому делу он проходит? – поднял глаза и впервые посмотрел на женщину Николай Егорович.
– Так, за хулиганство. Ефимов его фамилия, – зарыдала она.
– А-а-а, это тот, который напился и ограбил ларек?! И это вы называете хулиганством?! С каких пор уголовщина стала хулиганством?! – закричал на нее Петросянов.
– Так не грабил он. Он же ничего не помнит. Он ведь показания такие дал, так как его милиционеры избили.
– Ну конечно, он у вас белый и пушистый, а вся милиция наша плохая и продажная! А вы, гражданка, в курсе того, что он оказал сопротивление при аресте и пытался сбежать с места задержания?! – напирал судья.
– Да куда он сбежать-то мог? Его друзья говорили, что он в стельку пьяный был. И какое сопротивление в таком состоянии он мог оказать? – завыла мать обвиняемого.
– Ну, это все ваши домыслы, дамочка. А факты – вещь упрямая, и они говорят о другом. У меня вон два тома вашего дела о том, как он не мог! – буркнул Петросянов и снова принялся перекладывать бумаги.
– Помогите ему, пожалуйста, будьте человеком. Вы же сами понимаете, что он ни в чем не виноват. Били его сильно, вот он и сознался, – тихим и жалобным голосом пробормотала женщина.
– Я вас для этого и пригласил. Вы сами понимаете: дело буду разбирать я, а оно не в его пользу складывается. И как я ему смогу помочь? Как? Улики все против него. Это раз. Задержали его рядом с ларьком. Это два. Сопротивление при аресте оказал, это три. Я уж не говорю о чистосердечном признании, которое, якобы, имеется у прокурора. Вы и представить себе не можете, каких усилий стоит ему помочь. Это вам не от армии парня отмазать, это уголовное дело, гражданка. Тут энурезом не отделаешься. Я вас прекрасно понимаю: у самого дети. Рад бы помочь, только каким образом? Тем более прокурор – просто зверюга. Для него дело чести засадить кого-нибудь за решетку. Для него люди – мусор. Как с таким договориться? – вздохнул судья. – Есть, правда, один вариант. Но нет, нет, я на него не пойду и не соглашусь. Слишком рискованно, – убирая дело в стол, проговорил он.
– А какой, какой способ?! Ради Христа скажите! – взмолилась бедная женщина.
– М-да. Эх. Ну, ладно, – покачал головой судья. – Только ради вас. Но вы сами должны понять, что это будет не бесплатно. Тут уж дело такое.
– Сколько? Сколько это будет стоить? – спросила женщина и передвинулась на край стула.
Судья нехотя потянулся, затем достал из ящика калькулятор и быстро набрал на нем какое-то число, после чего повернул калькулятор к женщине.
– Но у меня нет столько денег! – с испуганными глазами проговорила она.
– Ну, квартира-то у вас есть?
– Я с сыном одна в общежитии живу.
– Тогда у родственников займите.
– У меня нет таких знакомых, кто мог бы дать столько.
– Ну что ж. Тогда я помочь ему ничем не смогу, я и так многим рискую, только намекнув вам, что есть выход из сложившейся ситуации, – проговорил судья и снова начал что-то писать.
– У меня нет таких денег! Понимаете, нет! И взять мне их неоткуда! – вскочив со стула, закричала женщина.
Петросянов медленно поднял на нее глаза.
– Хватит тут орать! Ты здесь не в своей гребаной общаге находишься! Нет так нет! Разговор окончен! Пошла вон из кабинета, истеричка!
Женщина развернулась и, рыдая, выскочила в коридор.
– Вот дура, – тихим голосом прошипел Петросянов и, швырнув карандаш в закрывающуюся дверь, продолжил заниматься своими делами.
Николай Егорович что-то писал, кому-то звонил, в общем, трудился, как и всегда, во славу российского законодательства. Через некоторое время он встал, потянулся и подошел к двери, вытащил из кармана бумажник, мельком оценил его содержимое и вышел из кабинета. Проходя по коридору, он обратил внимание на странного омоновца, который, улыбнувшись, с ним поздоровался. Судья в ответ кивнул ему головой и пристально проводил его взглядом, так как на поясе у него вместо дубинки висел короткий римский меч гладиус.