– Не мешай мне, монах. Ты же знаешь: меня не остановить.
– Я и не собирался. Я лишь хотел предупредить тебя, – послышался ответ, и из темноты вышел огромный человек в монашеской рясе.
– Мы с тобой по разные стороны. Ты служишь своему хозяину, я же не служу никому, – сказал седовласый.
– Разве? Тогда зачем ты здесь?
– Ты знаешь, раз пришел сюда.
– Значит, и ты несвободен. Внутри тебя плачет бесполое, страшное существо, которое будет всегда завидовать тем, кто многие тысячелетия являлся его пищей. И вскоре оно станет просить у неба только одного: чтобы огонь, который еще тлеет в его никчемной душе, принадлежал тому, кому он действительно нужен.
– Я голоден, монах, не искушай меня. Говори, зачем ты здесь?
– Ты считаешь, что не принадлежишь никому. Но ты заблуждаешься. Ты зверь только изнутри, снаружи ты человек, а людям дано право выбора. Возможно, им пора воспользоваться и тебе? Ты волен перейти и на другую сторону. Зло тоже может быть во благо!
– Слишком запутанно ты говоришь, монах. Сделка заключена у всех, у тебя – с Богом, у меня – с Александром. Зачем делать выбор? Мне он не нужен. Я знаю свое место в пищевой цепочке, и оно меня полностью устраивает! Я наемник, а не слуга, – злобно ответил седовласый и пошел прочь.
– Наемник? – тихо добавил монах. – Ты раб для него, а сделка эта, словно между мышкой и кошкой, никогда не сулила мышке ничего хорошего. Помни об этом! – прокричал он в след уходящему.
В подземелье Александр метался по своей комнате. Он периодически звал охрану и нервно интересовался, не пришел ли кто. Так продолжалось, пока время не перевалило за полночь. Измученный и уставший от переживаний и ожидания, повелитель приказал, чтобы ему принесли поесть. Через несколько минут в комнату вошла служанка с подносом. Поставив его на мраморный стол, девушка поклонилась и направилась к выходу, но Александр окликнул ее.
– Постой, дитя. Как тебя зовут?
– Татьяна, – робко ответила она.
– Останься и раздели со мной ужин, – Александр сам не понимал, зачем он это делает и для чего пригласил служанку поужинать с ним.
– Я не могу.
– Почему? Разве ты не хочешь пообщаться со своим учителем? Не бойся, я не обижу тебя.
– Я не могу общаться с вами, так как меня еще не приняли в братство. Я только готовлюсь, а настоятельница запрещает нам общаться с вышестоящими братьями, тем более с вами, учитель.
– Ах, да, правила, кругом одни правила. О них можно сказать то же, что и о законах: их многочисленность способствует не столько их соблюдению, сколько нарушению. Ну хорошо, тогда просто постой или, если хочешь, присядь и побудь со мной, пока я ем. Эти стены утомили меня, и я хочу поужинать с простым человеком.
Девушка молча поклонилась и села напротив.
Быстрыми шагами седой незнакомец шел по не расчищенной от снега улице. В поселке, погруженном в сон, его замечали лишь бездомные собаки, да и те при виде его поджимали хвост и с визгом бросались наутек. Перебравшись через железнодорожные пути, он вышел к дороге и встал на обочине, пытаясь остановить машину. Волосы его развевались на ветру, а сам он в лучах фар проезжающих мимо автомобилей походил на призрака. Вскоре около него остановилась белая «девятка» с желтыми шашечками на крыше. Дверь автомобиля открылась, и седовласый быстро залез в салон.
– Тебе куда, браток? – спросил молодой парень.
– В Бондари, – сухим и грубым голосом ответил пассажир.
– О, как. Не ближний свет! Денег-то хватит?
– Хватит. Трогай, а то времени осталось мало.
– Ну, смотри, – парень незаметно оглядел своего клиента и подтянул левой рукой монтировку поближе.