Дверь открылась, в избушку вошел человек в синем балахоне, молча вытащил пистолет и выстрелил в монаха. По полу покатилась гильза, в груди Иова стало горячо, и он рухнул со скамьи.
– Вы мне ничего не сделаете. Бла-бла-бла! Мы-то нет, а вот ваши любимые творенья всегда могут посодействовать, – расхохотавшись и плюнув на тело умершего, съязвил Грешник.
– Господин, что прикажете?
– Пусть события пока идут своим чередом. Нужно время, чтобы все пришло к логическому завершению. Ворон, сожги избу и догоняй нас. Все складывается очень хорошо, пока хорошо.
– Повелитель, а как же я? Что делать мне? – поинтересовался Носферато.
– А тебя я больше не задерживаю, ты можешь продолжать выполнять данное мне обещание. И я надеюсь, что в самом скором времени ты в этом преуспеешь. Ступай и помни: дав слово, его следует держать. Всегда.
Изрядно побродив по лесу, Алексей и Виктор все-таки вышли к своему автомобилю.
– Нужно будет заехать ко мне, – спокойно произнес капитан и посмотрел в сторону Виктора.
– Нафига?
– У меня дома кое-какие трофеи лежат. Из Чечни привез.
– Что? У тебя дома стволы?
– Нет, шоколадки и конфетки! Зайчик на Новый год принес! Конечно, оружие. Или ты думаешь, что я на эту братию с голыми руками пойду?!
– Так они же бессмертны!
– Знаешь, после всего услышанного мне уже пофиг, но без волыны к ним не сунусь. Знаю, что не умрут, но мне так спокойней!
– И много у тебя этого добра?
– Достаточно.
– Как же ты все это провез?
– Ты думаешь, миллиарды воровать в нашей стране можно, а пару стволов провезти через своих – проблема?
Машина медленно подъехала к подъезду дома, где жил следователь. Выйдя из автомобиля, Алексей и Виктор увидели несколько старушек, которые обсуждали какое-то происшествие.
– Ну, даже милицию да скорую понагнали. Таким, как они, одна дорога – в ад!
– А что случилось, Кузьминична?
– Да бандитов поймали!
– И как же это?
– В подъезде! Они Петровну вон как напугали, ее на скорой увезли. Инфаркт! Выживет или нет, одному Богу известно.
Зверев и Четырин молча вошли в подъезд. Открыв дверь в квартиру, Алексей быстро прошел в комнату и поднял сиденье дивана.
– А что, разуваться не надо?
– Ты еще ноги помой, – буркнул ему в ответ Зверев. – Выбирай, что приглянется.
– Ты что, третью мировую решил устроить? Ты же сказал, трофеи, – выпалил Виктор, осмотрев арсенал.
Внутри дивана складировались Беретта, два ТТ, одна граната, пара автоматов Калашникова, гранатомет, полный комплект боеприпасов и непонятно откуда взявшийся довоенный пулемет Дегтярева.
– Давай, бери, что понравилось!
– А гаубицы у тебя здесь случайно нет? Или, может, танк в гараже стоит, так ты не стесняйся, скажи, я уже ничему не удивлюсь.
– Хорош паясничать! У меня здесь не музей, чтобы глазеть! Бери и пошли!
Виктор достал Беретту и покрутил ее в руке.
– Мне хватит.
– Ну, как хочешь. Остальное положим в машину.
– И как мы пронесем твой стратегический ядерный запас мимо старушек?
– В сумке! Сложим все в нее и унесем.
Капитан достал из кладовки большую спортивную сумку и уложил в нее оружие.
– Пулемет тоже возьмем?
– Не-е-е. Большой слишком, – без эмоций ответил Алексей.
– Ну, хоть это радует.
Они поспешили на улицу, сели в «Ниву» и, бросив сумку на заднее сиденье, тронулись.
– А если нас с твоим боезапасом ваш брат остановит?
– На то он и наш брат. У меня корочка есть волшебная. Так что не дрейфь, прорвемся.
– Как всегда, корочка решает многое, – тихо произнес Виктор, рассматривая свой пистолет.
Глава XXI
СТАРЫЕ СЧЕТЫ
На крыше одной из многоэтажек Тамбова застыл человек. Даже сильный порыв ветра не мог всколыхнуть его одежду: казалось, она была из бетона – такая же мрачная и холодная, как и взгляд носившего ее.
– Вас что-то беспокоит, Мессир? – спросил Ворон.
Анатас подошел к краю крыши и устремил взгляд в пустоту снежной ночи.
– Я просто любуюсь этим муравейником. Хотя нет. Муравьи знают свое дело и идут к общей цели сообща, помогая друг другу. Люди же все делают наоборот. Они как снежинки, которые, падая и кружась на ветру, ложатся на землю, образовывая беспорядочные сугробы и не думая о том, что весной им придется растаять. Каждый из них тянет за собой песчинку, из-за которой муравейник может рухнуть. Одна песчинка решает, будет ли муравейник крепостью или станет братской могилой для всех муравьев.
– Но разве мы не делаем так, чтобы эта песчинка была нашей крепостью и могилой для всех остальных?