Ужасный предсмертный крик разнесся по округе. Капитан и Виктор остановились.
– Что это было? – испуганно произнес Четырин.
– Не знаю. Но это точно не добавляет оптимизма, – оглянулся по сторонам Зверев. – Давай, пошли быстрей, осталось немного.
Впереди уже виднелись огоньки домов. Пробираясь по снегу, они вошли в деревушку. Хотя она и называлась светлым словом, ничего по-настоящему светлого в ней не было. Повсюду стояли разрушенные и заброшенные дома, покосившиеся сараи. Казалось, время остановилось в деревне с окончанием Второй мировой, а доблестные летчики Люфтваффе все здесь разбомбили, перепутав данное место со Сталинградом. Вдалеке Алексей и Виктор увидели сгоревшую церковь с наклонившейся колокольней, которая страшным памятником возвышалась в темноте.
– Да уж, – осмотрел «достопримечательности» Четырин. – Что-то радуги здесь не видно.
– Это точно. Теперь бы нам как-нибудь найти улицу Новую и дом номер семь.
– И как мы это сделаем? Ты тут видел хотя бы одну улицу? Или прикажешь нам среди ночи постучаться в чью-то дверь и спросить?
– Неплохая идея, – ответил капитан и направился к ближайшему строению, в котором горел свет.
– Эй, постой! Ты что, шутишь? Куда ты пошел?
– Стучать в дом и спрашивать.
– Нас же пошлют куда подальше, и это в лучшем случае. А в худшем тебя и меня пристрелят из какой-нибудь столетней берданки! Да погоди ты! – поспешил за Зверевым Виктор. – И зачем я на свет родился? Вот это дыра. Ни света, ни газа. Зато все ресурсы продаем на Запад! Берите, вы же за них нам доллары дадите! Видал я ваши бумажки! Сырье меняем на бумагу, которой они сколько хотят, столько и напечатают. А мы и рады! Скоты, а не правительство! Дорог нет, а налог заплати. Света нет, газа нет, а на Запад продаем! Нет, я все понимаю: все воруют, ибо это Россия. Но и для людей делай хоть что-нибудь! Почему у нас так, скажи, почему? Страна огромная, а хозяина нет. Нам бы такого, как Петр или Сталин. Да что говорить, и Гитлер бы подошел, если б для людей, для страны делал, а не только для себя. Всем бы только наворовать, а потом все по фигу, хоть трава не расти! Я так полагаю, если б наше правительство бошки рубить начало в верхах, так и порядок был бы! – тараторил, недовольно семеня за капитаном, Виктор.
– Что-то ты разговорился. Кстати, однажды Петр Первый хотел издать указ, по которому кто сворует на стоимость веревки, тот на ней и повешен будет.
– И что? Не издал?
– Побоялся, что без подданных останется! Сам подумай: в нашем-то обществе, где власть и деньги решают все, бошки рубить не олигархам будут, а таким, как ты. А по телеку, как обычно, расскажут красивую историю, какой ты был сволочью, и все в нее поверят. Я сам опер, и посажал мужиков достаточно, но что-то ни одного не поймали, кто миллиардами тырил. А вот тех, кто колбасу или пивко в магазине украл, так таких среди осужденных хоть пруд пруди. Вот так вот, Витек!
Подойдя к одному из домов, Зверев и Четырин увидели сидящего на пороге мальчика лет восьми.
– Привет, – поздоровался капитан с мальчиком, который молча смотрел на чужаков. – Послушай, как тебя зовут?
– Никита, – тихо ответил тот.
– А меня дядя Леша. А что ты тут делаешь в такое время?
– Играю.
– Играешь?! – Зверев огляделся по сторонам.
– Ну да.
– А где твои родители?
– Дома.
Капитан постучался. Хотя в избе горел свет, дверь никто не открыл. Тогда он толкнул ее, но она оказалась заперта. Виктор в это время обошел лачугу, заглядывая в окна.
– Ну как, что-нибудь увидел?
– Глухо, как в танке!
– Странно, малец на улице мерзнет, а родителей нет.