Летать, правда, не умею, и с феями здесь не задалось. Зато навалом всего остального.
Мальчик, управляющий заводами и лабораториями, с лицензией пилота, инженера, техника, стрелка и еще с кучей всяких полезных сертификатов, не шутка. Корпорация, отправляя экспедицию в далекую-далекую жопу, набирала максимально полезных ребят. Из трех десятков на ногах к этому дню остался я один. И она. Хрустальный гроб - последняя анабиозная камера. В ней лежит она. Мой фетиш, что держит меня в этом долбаном мире, сохраняет надежду и не дает сойти с ума. Так и живем в полтора человека. Я общаюсь с ней. Она многозначительно молчит. Идиллия. Впрочем, вполне вероятно, я давно уже тронулся. Куча смертей и безысходность - не лучшие попутчики.
Хрустальный гроб крепок и надежен. Все мое богатство укрыто под землей. Под скальным массивом. Это не мое решение. Оползень и пяток землетрясений, что случаются здесь с завидной регулярностью, надежно похоронили почти весь комплекс, уничтожив большую часть инфраструктуры. Я не жалуюсь. Как показала практика, случившееся - не худший вариант. На виду только заводик, занимающийся валовой выемкой. Как следствие - неслабая такая воронка, видная чуть не из космоса, и копошение дронов. Заводик самовосстанавливающийся, а алмазы, которые он черпает из недр, проклятие, а не прибыль.
Алмазы - штука дорогая и ценная. Для высоких технологий, которых здесь нет, богатых инвесторов и торговцев, которых здесь тоже нет, для... впрочем, что толку мечтать. Пара сотен килограммов в год. Иногда, подходя к выемному лотку, я, играя, пересыпаю груду камешков, наблюдаю за игрой света и впитываю прохладу ладошками. С камешками лучше баловаться ранней весной: когда на поверхности уже можно передвигаться, а свирепое лето еще не вынырнуло из-за гряды треугольных клыкастых горных цепей.
Времена года
Весна всегда прекрасна. Тут и ручейки и мошкара, на удивление безобидная, море цветов и красочные закаты.
В лужицах, кажется, ртути, можно смотреть на свое отражение.
Лето буйно и опасно. Переживать его лучше под землей, в надежных схронах. Проходит быстро.
Осень похожа на весну за одним исключением. Осенью смерть приходит с неба.
Зима - длинна. Но терпима. Кусает не больно, почти вся живность погружается в спячку, и я могу спокойно заниматься своими делами.
Васек
Васек всегда один. Он лют, клыкаст, быстр и вечно голоден. Черная тень мелькает на грани восприятия, ты запоздало оборачиваешься и просыпаешься в клонилке, если Ваську неохота было поиграть со своей добычей. Впрочем, от особо жутких вариантов с потерей конечностей меня всегда уверенно спасала кровопотеря и болевой шок. Раза три -он убивал меня очень быстро, и еще раз пять Васек умудрялся провести партию в кошки-мышки. Так как я - вид еды, не присущий планете, приноровиться ко мне хищник не может. Но здесь - его территория, и постепенно он ко мне привыкнет. Боюсь этого, надеюсь, до такого не дойдет, так и не научится предугадывать, куда метнется маленькая и юркая добыча.
Хотя иногда мне кажется, что пара миллионов лет эволюции - и такой вот Васек возьмет в лапы палку.
Но пока когти, клыки и точные удары острого хвоста.
Отминусовав полшкафа комбинезонов, раз в полгода Васька легко вычислить. Он цикличен, как и многое в этом гиблом месте.
Почему именно «Васек»?
Мозг цепляется за знакомое и полузнакомое, вешая маркеры, чтобы не сойти с ума.
Черный хищник - садист, играющий с жертвой - Васек. И точка.
Любовь
Любовь у меня одна. Она лежит в криокамере и ждет своего часа. Ева. Она техник, как и я. Мы познакомились сто лет тому назад на Дельве. Поженились. Планировали завести детей. Удачный, как нам тогда казалось, контракт. Как раз перед войной, которая смыла любые воспоминания у планет Содружества о какой-то там экспедиции сгинувшей в таких же глубоких и неудобных жопах. Изредка я позволяю себе подойти посмотреть на ее умиротворенное лицо. Системы в норме, зелень лампочек и надежная армейская аппаратура протянет еще пару сотен лет. Что-то мне подсказывает - сломаюсь гораздо раньше. Но - подхожу. Смотрю. В неделю раз. Это ритуал. Это мой фетиш. Этот тот самый главный якорь, что держит меня в тонусе и заставляет жить. Сказка про гроб хрустальный актуальна как никогда. В сказках всегда счастливый конец. Не знаю насчет нас - всего три года счастливой жизни, без этих бытовых драм и прочего дешевого хлама в отношениях. Нам было хорошо. Нам будет хорошо. Наверное.