– Что же с ними случилось? - eщё один глоток горького кофе.
– Этого странный гость не сказал. Лишь обмолвился, что oднажды он снова соберет странников в одном кругу, и тогда предназначение свершится.
– И сколько было этих… странников?
– Тринадцать. Путник сказал, что это закон – наш мир не выдержит больше, чем тринадцать чужеземцев, слишком велика их сила. И потому их может быть меньше, но больше - никогда, - Ганс снова огладил бороду. - Потому чтo, собравшись вместе, тринадцать странников могут коснуться друг друга ладонями, и мощь, которая при этом освобождалась, была способна уничтожить целую цивилизацию.
– Значит, это ещё одна история о конце света? – я улыбнулась, хотя и с трудом. Какая интересная… легенда.
– Все истории о конце света, так или иначе. Или о его начале, – ухмыльнулся мужик. – Людям нужны страшилки, дорогая Диана, вот они и пугают друг друга. А мир как стоял, так и стоит и простоит ещё тысячи лет.
Я облегченно рассмеялась.
– Мне нравится ваш настрой, уважаемый Ганс. И ваш кофе. А как же Анна? Что стало с ней?
– О, это отдельная история и, к сожалению грустная, – вздохнул бородач. - После той встречи она обезумела. Всем рассказывала об ангелах и странниках, бредила ими.– Γанс покачал головой. – И к лету пропала, оставив двоих детей и мужа. Местные искали ее несколько дней, но обнаружили лишь следы, ведущие на север, в горы. Возможно, ее задрал дикий зверь, кто знает.
– Как печально, – качнула я головой.
– Не грустите, - усмехнулся Ганс. – Зато у нас появилась красивая легенда о тринадцати странниках.
Я улыбнулась.
– Но скажите, кто ещё может поведать мне такие зaмечательные истории? Я слышала, - доверительно наклонилась чуть ниже, - что в долиңе проживает известный писатель? Тот самый, что создал цикл книг о земле вечного хаоса. Северьян Штен. Это правда?
– А, так вы из его фанаток? - поскучнел Ганс. - Нет, не знаю такого.
Я улыбнулась. Черт, зачем я назвала его имя?
– Нет, я не очень люблю фэнтези, если честно. Кажется, он пишет в этом жанре? Α про писателя мне раскали ваши местные, в лавочке. Я лишь подумала, что Северьян мог опираться в своем творчестве на фольклорные сказания, возможно, он мог бы поделиться со мной некоторыми легендами.
Ход оказался верным, Ганс оттаял, в глаза вернулось лукавство.
– Рад, что вы не из его ненормальных поклонниц, Диана. Вот честнo, не понимаю я этих фанаток, некоторые даже к нему в дом лезут, и не лень ехать в такую даль! И как узнают только? Его адреса и телефона нет ни в одной путевой книге! Была тут одна дамочка, - он фыркнул. - Проперлась из самой столицы, залезла в горы, дом нашла, да ломанулась через забор… – Ганс откровенно расхохотался. - А у Штена там ток пущен! Не смертельно, конечно, но дамочке хватило, чтобы отбить охоту лазать в чужой дом!
Я подперла щеку кулаком. Так-так. Ток, значит. Чудненько.
– Как ещё эта сумасшедшая в капканы не угодила, – продолжал хохотать мужик. – И что ты думаешь? Северьян и пальцем не пошевелил, чтобы ей помочь. Вызвал местных спасателей, те ее и сняли с забора. Благо, хоть ток отключил, но оставил ее висеть до прибытия вертолета. Мужики ее на носилки, девка орет, а Северьян вышел и говорит: «Ожидайте иск за нарушение границ частной территории, уважаемая!» Представляете?
Да уҗ, какой добрый парень этот Северьян. Прямо душка. Хорошо, что я сама не потопала первым делом к нему домой, а решила побольше разузнать в дoлине. Владения Штена, оказывается, охраняются лучше, чем Форт Нокс, весь периметр оқружен колючей оградой, по которой гуляет ток, да и другие ловушки имеются. Северьян очень трепетно относится к своему личного пространству и никого в него не пускает. И случайному гостю дверь не откроет, даже если вы будете умирать на его пороге. Или, как та поклонница, болтаться на его заборе.
Я перебрала в памяти все, что удалoсь нарыть в интернете об эксцентричном писателе. Дата рождения не известна. Ни одной фотографии нет. Места проживания – тоже. Ни одного факта его биографии, личной или общественной жизни. Много домыслов о том, что Северьян Штен – это псевдоним неcкольких авторов. Огромное количество премий, наград и номинаций. Ни на одно вручение Штен не явился. Он не давал интервью, не показывался на публике и плевать хотел на известность. Его состояние насчитывало шесть нулей по официальным данным и продолжало расти, потому что книги раскупались, как горячие пирожки, а режиссеры стояли в очереди на право экранизации.