— Вот как? — удивился тот.
— Так и есть, — вздохнул Бухарин. — Я, конечно, теперь буду настаивать, чтобы страховые компании включали вандализм в список страховых случаев.
— Ну, поехали, — выдохнул Игорь, выключая компьютер и поднимаясь со своего кресла. Ему надо многое еще успеть сегодня сделать — навестить Андрея в больнице и отвезти матушку на свадьбу сына ее друга…
В мебельном антикварном салоне, на первый взгляд, все было тихо, никакой суеты. И если бы не искромсанные стулья, то нельзя было бы предположить, что здесь что-то произошло.
— Явно отец Федор сбежал из психушки, — проговорил Игорь, беря в руки один из стульев. — Гарнитура генеральши Поповой ему мало показалось.
Стул как стул, ничего особенного, ножка в «коленке» крутится, и только.
К нему, рассматривающему испорченную вещь, и хозяину салона, стоявшему рядом, приблизился расстроенный продавец-консультант. Кто бы его не понял? Игорь знал от антиквара, что заработок продавцов напрямую зависел от стоимости проданного товара, так называемые комиссионные или бонусные. А салон теперь был закрыт для посетителей, и не понятно, когда откроется.
Просмотренный на сон грядущий фильм навел Игоря на мысль. Он легко снял часть ножки, она оказалась полой внутри. Быстро снял другие — пусто. Но в шестой «коленке» оказался рулончик. Он вынул его — доллары. Много долларов.
— Вот это да! — ахнул антиквар и тоже принялся откручивать ножки.
Вместе они вынули еще несколько таких рулончиков, перетянутых резинкой для денег.
— Похоже, это искали в стульях, — констатировал Игорь. — Здесь вам и компенсация за испорченную мебель, и на ее ремонт хватит.
Бухарин растеряно посмотрел на купюры.
— Вы хотите их вернуть хозяину? — насторожился Игорь.
— Вряд ли получится это сделать, — проговорил антиквар, собирая доллары в одну пачку и пересчитывая их. — Здесь что-то около пятидесяти тысяч. Хозяйкой гарнитура была древняя старуха, после ее смерти внучатая племянница, единственная наследница, тоже немолодая одинокая особа, продала мне всю мебель из квартиры бабули. Пришлось выкупить всю, иначе она не соглашалась продавать столовый гарнитур. Только он представлял какую-то ценность, остальное было рухлядью, которую я просто выбросил. А старый буфет даже забирать не стал, просто отдал за него некоторую сумму и попросил хозяйку саму выбросить его на помойку, если он ей не нужен. Мне пришлось бы больше грузчикам заплатить, чем я смог бы за него выручить.
«Ой, ли!» — ухмыльнулся Игорь. Антиквар производил впечатление прагматичного человека, который попытался бы и из старинной рухляди извлечь выгоду.
— А сигнализация? — нахмурился Игорь. — Почему она не сработала?
— Ее нет, — развел руками Бухарин и добавил очень тихо, чтобы их никто не слышал, — это имитация. Пожарная сигнализация настоящая. Без нее никак нельзя. Но я же не мог подумать, что мебель надо охранять.
Игорь чуть не выругался. Что за привычка у богатых людей экономить на копейках? А может, они богаты, потому что экономят?
— И все же вы выясните, какие родственники еще остались у бабули, — посоветовал он антиквару.
Об этой истории он еще подумает, но сейчас ему надо срочно к матери, которая ждет его в парикмахерской. Оттуда они сразу поедут к собору, где должно состояться венчание сына ее давешнего друга. Задерживаться он больше не мог — опоздание ему матушка не простит…
Машину пришлось оставить за несколько кварталов от места, где должно было состояться венчание. Но Игорь не переживал по этому поводу — он не был приглашен на свадебные мероприятия, только его мать, а ее он высадил у кованых соборных ворот, и теперь, не торопясь, шел туда, чтобы только взглянуть на счастливую пару, когда те выйдут на крыльцо, где их радостные гости будут осыпать рисом. А потом невеста кинет свой букетик, чтобы подружка поймала его. Игорь улыбнулся — смешение обычаев, нравов…
Игорь увидел, как сначала из распахнутых настежь дверей собора шумной толпой вывались приглашенные предыдущей парой гости, продолжавшие оживленно обсуждать только что прошедшую красивую церемонию. Они выстроились с чашечками риса в руках вдоль бетонной дорожки, ведущей от крыльца к воротам. Следом за ними появилась счастливая пара. Невеста в белом воздушном платье ослепительно улыбалась, а жених в черном классическом костюме старался казаться серьезным, но это удавалось ему с большим трудом — уголки его губ непрерывно поднимались вверх.