Ольга смотрела на него со слезами.
— Но Валик, они же детей, младенцев убивают!
Он остановился, печально покивал головой:
— Да, ты права. Именно поэтому я к ним больше не хожу. Убивать нужно взрослых. Только взрослых, да и то только тех, кто этого заслуживает. Потому что убить ребенка грешно в любом случае. Убивать нужно только тех людей, которые по-настоящему грешны перед Богом!
Слово царапнуло. Оно словно внушало надежду, что Валентин еще может одуматься, отойти от своего жуткого замысла.
— Перед Богом? — встрепенулась Ольга. — Почему перед Богом? Ты же говоришь о Сатане…
И снова он улыбнулся ее наивности.
— Это же очень просто. Лишать жизни хороших людей — значит их души попадут в рай. А какая от этого польза Сатане?.. Нет, ему и его подручным нужны такие души, чтобы за целую вечность от грехов не отмылись.
Он поднялся. Глядел в стену напротив.
— И я сделаю это! А потом… Потом буду готов к тому, чтобы уйти к Нему!
Ольга не выдержала, разрыдалась в голос. Рыданья словно вырвали Валентина из другого мира, в который он, по его словам, так хотел попасть.
Чтобы отогнать эти мысли, Валентин обнял девушку за ее худенькие плечики. Она с готовностью еще теснее прижалась к его груди. И заплакала, уже не пытаясь что-то говорить и не сдерживая рвущиеся рыдания.
Ольга поняла, что он не остановится.
— Я уйду, Валик…
Он ничего не ответил. Только ослабил руки, которыми обнимал девушку.
Тогда она решительно отстранилась, поднялась на ноги. Отступила на два шага.
Глаза красные, заплаканные… Косметика размазана по всему лицу.
— Ты не хочешь меня удержать? — спросила скорее с удивлением, чем с горечью или с обидой.
— Хочу, — не стал отрицать Валентин.
— Тогда почему же ты молчишь?
И снова он слегка усмехнулся. И опять снисходительно. Хотя и почувствовал, как у него внутри все сжалось: а вдруг и в самом деле уйдет?.. Ее в таком состоянии просто нельзя отпускать, она сейчас что угодно может натворить. Может, он и в самом деле переборщил в своих разглагольствованиях?
Впрочем, быть может, сейчас и в самом деле ее не стоит удерживать специально. Куда важнее было бы сделать так, чтобы она сама не ушла.
— Почему молчу?.. Потому что ты и сама не хочешь уходить! — брякнул Валентин.
Напрасно он это сказал. Потому что Ольга от этих слов сразу вспыхнула, подобралась. Она напряглась, гордо вскинула подбородок.
— Хочу или не хочу — неважно. Но только теперь я уйду точно.
Она и в самом деле направилась к двери.
И лишь тогда Валентин заговорил по-другому. Без этой своей бравады, без показного апломба, без подчеркнутой снисходительности.
— Не уходи, Олюшка, — попросил он, не поднимаясь со своего места. — Что ж ты так-то?.. Неужели не видишь, что ты мне необходима?
Девушка словно споткнулась у самой двери. Остановилась. Замерла, не оборачиваясь, ожидая, провоцируя его на активный поступок.
И тогда Валентин опять поднялся и подошел к ней. Обнял подругу за открытые плечи.
Она почувствовала, что ладони у него слегка влажные. Наверное, это был пот. Но она вздрогнула. Вздрогнула так, словно руки были в крови.
Нюшка — Барабас — Вадим — Амбал
Вообще-то ощущение, испытываемое при таком способе секса, словами трудно, даже невозможно, передать. С одной стороны, на первом месте стоит, конечно же, то, что это очень приятно — настолько приятно, что тот, кто подобного ни разу не испытывал, не может себе даже представить такого кайфа. Да и то — не было бы приятно, никто не стал бы таким делом заниматься. На деле же стоит только разок попробовать — и потом не сможешь отказать себе в подобном удовольствии… Кроме того, это абсолютно безопасно, во всех отношениях стопроцентно безопасно, что очень важно в наше нынешнее венерически-неблагополучное время. И это ощущение безопасности тоже добавляет шарма, можно безбоязненно отдаться вкушению удовольствия… Но это только одна сторона. Ну а с другой… Все же в жизни нет совершенства. Как ни говори, а когда этим занимаешься с незнакомым потным мужчиной, в котором попросту взыграла похоть, которому приспичило, как они, эти кобели, говорят, «сбросить бомбу» с кем угодно… Торопливо, за ширмочкой, которую специально для этой цели Барабас поставил в углу зальчика…
Правда, надо заметить, имеется еще и зелененькая бумажка, которая осталась в нагрудном кармашке ее блузки, и которая, соответственно, снимает все мало-мальские сомнения. Она, такая вот бумажка, вообще во многих вопросах снимает все сомнения. Потому что за «деревянный» эквивалент такой бумажки мамашка вынуждена на своей фабрике горбатиться месяц. А тут — всего-то делов на пять минут. И, опять же, не без собственного удовольствия!
Любопытно, все-таки: секс, не вписывающийся в общепринятые стандарты — это норма или отклонение от нормы? Если отклонение, то почему же им заниматься так приятно? Если норма, то почему люди стесняются признаваться в том, что любят им заниматься, а всякие ханжи или ни хрена не понимающие в сексе дуры вообще пренебрегают какими бы то ни было сексуальными вольностями? Да и вообще, есть ли что-то запретное в том, что на нашем ханжеском языке образно именуется «постелью»? По-обывательски — есть. И не потому ли у нас в стране так много сексуально неудовлетворенных людей?
…Аня подняла глаза и встретилась взглядом со своим отражением в зеркале. Привычно оценила: все-таки хороша я, черт меня побери, в самом деле, и эта самая неудовлетворенность никак мне не грозит! Задорно подмигнула: в конце концов, кто и где определил, каким образом человеческой природе предписано заниматься сексом? Главное, чтобы было интересно, приятно и разнообразно, да к тому же тебе еще за это платят. Так в чем же тогда еще сомневаться?
Дураки все-таки мужики, право слово, полнейшие дураки! Она бы занималась ЭТИМ и так, причем с превеликим личным удовольствием — а они ей еще и платят! Деньги некуда девать? Ну что ж, почему бы их и не брать, коли дают?
Нюшка набрала в рот воды, запрокинула голову, погорчала горлом, еще раз прополоскала зубы. Тщательно вымыла складную зубную щетку, которую специально всегда носила с собой, сложила, спрятала ее в косметичку, которую уложила в кокетливую сумочку. Опытно провела по губам помадой. Все, теперь можно возвращаться в зал. Глядишь, может, повезет еще раз… Ну и даже если не получится сегодня, ничего страшного — будет еще завтра, и послезавтра, и еще много-много дней впереди. Денежных мужиков на ее век хватит!
А что, интересно, сказал бы Славик, если бы узнал, чем она занимается, на чем деньги делает? Хм… Скорее всего, не поверил бы — слишком уж он рафинированно правильный… И то — пусть не знает, ему же, дурачку, и лучше. Пусть ходит вокруг, глядит с вожделением, да по ночам ворочается, пуская слюни и во сне раздевая ее. Она его еще какое-то время подержит поодаль, потом только снизойдет, поддастся его неумелым ласкам, подпустит к себе. Да еще так подсуетится, чтобы он, телок неопытный, на всю жизнь запомнил, что она ему девочкой досталась — симитировать такое при желании не так уж трудно. И то — к тому времени у нее будет все: и квартира, и в квартире. Славку она приручит без труда, всю жизнь будет за ней как привязанный ходить, и не посмеет даже глянуть куда-нибудь в сторону. Ну а она сама тоже ему будет верной… Ну, по возможности, конечно, в основном. Наверное. А впрочем… Короче, как получится.