А тем временем чего-то недоставало. Что-то не складывалось в голове у Ноэля и мешало радоваться успехам, которые сопутствовали учебе. Даже одобрительные взгляды учителя и редкий, удовлетворенный кивок не приносили должного удовольствия. Ноэль чувствовал, что способен на большее и что целый пласт силы пока скрыт от него, но понятия не имел, как найти выход на новый уровень, как познать то, что не предусмотрено программой обучения у Грохана. И более того, что именно он ищет, — тоже оставалось для него загадкой. И чем интенсивнее Ноэль погружался в учебный процесс, тем больше вопросов появлялось и тем сильнее он совал свой нос туда, куда не следовало. А впрочем, свой нос Ноэль умудрялся сунуть везде, когда только появлялась возможность.
Однажды после обеда, придя в кабинет мага для ежедневных дополнительных практических занятий, который тот ввел специально для него, Ноэль застал Учителя мирно храпящим прямо за столом. Явно вымотавшийся Грохан громко выводил такие рулады, что Ноэль только восхищенно прицокнул языком. Открыл было рот, чтобы окликнуть и разбудить Учителя, но быстро передумал и, покосившись на входную дверь, бесшумно двинулся вдоль стеллажей, чтобы по своему обыкновению высмотреть что-нибудь интересненькое. Легко пробежался подушечками пальцев по корешкам книг, крутанул глобус, чуть не расплескав на нем все моря и океаны, и потыкал в переливающуюся раковину, откуда несся рокот прибоя. Остановился, принюхиваясь и прислушиваясь, и разинул рот: из раковины и правда тянуло самым что ни на есть соленым морским бризом.
— Вааа… — шепотом закричал Ноэль, пытаясь одним глазом заглянуть внутрь раковины. — Настоящая точка-выход!
Он схватил раковину и, пытаясь понять, как она работает и как физически протолкнуть такое огромное тело через такой маленький вход, чтобы выйти на берегу невидимого пока моря, применил свой излюбленный метод научного исследования, а именно: стал трясти раковину, как ребенок погремушку. Море внутри грозно заворчало, и Ноэля с ног до головы окатило брызгами холодной соленой воды, однако понятнее не стало. В тишине раздался резкий всхрап, громче обычного, словно учитель даже во сне грозил ученику всеми карами небесными. Ноэль утерся широким рукавом мантии и отставил раковину обратно на полку, поскольку его внимание привлек другой предмет. Гораздо интереснее прежнего — на груди Грохана, под мантией, чьи шнуровки небрежно расползлись, на длинной тонкой и, видимо, очень прочной цепочке светилась невиданная сфера. Ее свет бил неровно, толчками, и расслаивался на руны-узоры. Ноэль прищурился и подобрался ближе, чтобы рассмотреть, что за амулет Учитель носит на своей шее. Грохан как раз перешел на размеренное громкое сопение-ворчание, словно убаюкивая бдительность Ноэля. Негодник склонился над воротом учительской мантии и высунул язык от любопытства. Сфера оказалась полым, прозрачным на свет, искусно вырезанным шаром-головоломкой, чьи детали так заковыристо переплели, что ядро невозможно было разглядеть. И именно в центре этого артефакта бил мощный, яркий, теплый свет. Рука Ноэля сама собой потянулась потрогать странную штуку, как Грохан коротко всхрапнул и открыл глаза.
— Ты что здесь делаешь? — заорал он прежде, чем Ноэль успел отпрыгнуть на безопасное расстояние.
— Я пришел заниматься! — оправдался Ноэль, на всякий случай забегая за стол — Грохан мог запросто схватить и выкрутить ухо в запале, это было очень больно, хоть и совершенно не по-колдовскому обыденно, и очень обидно, учитывая возраст выпускника.
— Чем заниматься? Воровством? — проворчал маг, поспешно пряча амулет. Ноэль навострил уши и сделал стойку, как гончая. Тревоги в голосе Грохана было больше, чем злости. Это настораживало.
— А что это? — аккуратно закинул он удочку. — Я читал про такие. Похоже на ловушку для дьявола. Но разве они еще существуют?
— Не твоего ума дело, — огрызнулся Грохан.
— А что у вас в ней упрятано? — не сдавался Ноэль. — Такие штуки создавались для удержания мощнейших энергетических сгустков. Не боитесь, что вас разнесет на куски, если эта игрушка рванет у вас прямо на шее?
— Не рванет, — мрачно усмехнулся маг. — Она надежно запечатана.
— Значит, там у вас и правда что-то ценное, — важно покивал Ноэль.
Грохан шумно выдохнул и оповестил неизвестно кого:
— Этот мальчишка меня в гроб загонит!
— Не врите, — огрызнулся Ноэль, — вас, чтобы ухайдокать, очень сильно постараться надо. Да и потом, не хотите говорить — не надо. Сам узнаю.
Маг обрушил кулак на стол с такой силой, что массивный прибор для письменных принадлежностей взвился в воздух и приземлился уже на ковер. Ноэль не стал дожидаться продолжения и живо юркнул в коридор, справедливо решив, что с индивидуальными занятиями на сегодня покончено.
Тем временем приближался июнь, и вопрос о том, кому удастся выйти за ворота школы, сохранив свою бессмертную душу, а кому придется оставить Грохану самое ценное, оставался открытым. Атмосфера накалялась, и разговоры между учениками почти прекратились. Проходя мимо часов, неподвижно висящих у входной двери, выпускники нет-нет да и косились на огненные стрелки, которые горели все ярче и ярче с приближением ключевой даты — тридцать первого июня.
И вот наконец настал тот день, когда Грохан выстроил тринадцать учеников у двери в одну ровную линию и подошел к часам. Ноэль как обычно топтался в конце длинной шеренги сразу за Морисом Кавиллем, на котором лица не было от ужаса. Зубы его не просто стучали, а на этот раз выбивали некое подобие ритма. Точно барабанная дробь, которая нагнетает атмосферу и сопровождает торжественный момент.
— Знаешь, Морис, — не сдержался Ноэль, поворачиваясь к другу. — Мне будет этого не хватать.
Он был абсолютно серьезен. Проведенные в школе семь лет стали для него лучшим временем в жизни, хотя по сравнению с тычками и тумаками, которые щедро раздавала ему матушка Пибблс и ее шестеро сыновей, любое место, где исправно кормят и не бьют каждый день, показалось бы раем.
Морис повернул к Ноэлю абсолютно перекошенное лицо и клацнул зубами громче прежнего:
— Не боишься за свою бессмертную душу или у тебя ноги длиннее, чем у всех остальных, отросли?
Ноэль только хмыкнул. Нет, роста он по-прежнему оставался небольшого и ноги, соответственно, были как у всех, хотя с помощью одного заковыристого и смешного на слух заклинаньица он мог превратить их в нечто отдаленно напоминающее ходули цапли. От этой мысли Ноэль растянул рот в улыбке до ушей, снова задавая себе вопрос о том, какой именно сорт магии применят его бывшие одноклассники, чтобы унести ноги из школы быстрее остальных.
— Внимание! — Грохан перенес вес с носка на пятку и, подняв руку, неторопливо очертил круг в воздухе. Часы медленно растаяли в полутьме холла, лишь отблеск огненных стрелок еще освещал грубое, словно высеченное из камня, лицо служителя преисподней. Тогда, не оборачиваясь к ученикам, маг коротко бросил:
— Время!
В следующую секунду огромные двустворчатые двери распахнулись и оглушительный топот наполнил гулкий холл особняка. Послышались треск раздираемой ткани и чей-то сдавленный вскрик. Судя по грохоту и пыхтению, в дверях школы тут же образовалась пробка из тел, но Грохан не оборачивался, задумчиво вглядываясь в пустое пространство, в котором раньше находились волшебные часы. Семь лет… Наконец все стихло. Лишь щебет птиц доносился из открытой двери и легкий ветерок шевелил волосы Грохана. Он вздохнул и не спеша повернулся, чтобы встретиться с ожидаемым.
Ноэль стоял посреди пустого холла и спокойно чесал за ухом, глядя на выход.
— Я думал, у каждого из них припасено по магическому трюку на такой случай, а они просто драпанули! Маркусу Линдею, кажется, даже лодыжку сломали, — разочарованно протянул он и, посмотрев на Учителя, добавил: — Но он все равно рванул так быстро, что, наверное, уже за пределами Вестафии.
— Значит, ты не бросился наутек со всеми, — пробурчал Грохан вместо ответа на предыдущую реплику Ноэля: — И почему я не удивлен?