В этот момент дверь распахнулась и на пороге появилась мать с огромным блюдом, на котором исходила паром баранья нога. У Йохана привычно сжалось сердце при виде матери, которая, несмотря на статус леди Дидрик, на самом деле была в замке чем-то сродни кухарки.
При появлении жены Дидрик словно очнулся. Он с грохотом отбросил погнутую вилку в сторону и выцедил злобно начальнику констеблей:
— Семью этого мелкого колдунишки нужно найти и спалить в священном огне!
— Но, ваша милость! — вскинулось было должностное лицо, из багрового превращаясь в бледного так стремительно, но Йохан злорадно понадеялся, что того прямо на месте удар хватит.
— Вы хотите что-то сказать? — тон сэра Дидрика вдруг наполнился ледяной вежливостью, и это было намного страшнее, чем его неприкрытая злоба. Слова застряли в горле у посмевшего перечить ему мужчины. Он дернул на шее расшитый золотом воротник, но вместо ответа издал какой-то странный писклявый звук.
— Тогда выполняйте! — приказал Дидрик и, поймав быстрый изумленный взгляд, отчеканил: — Немедленно! Право ужинать со мной вы еще не заслужили!
Трясущийся начальник констеблей вскочил со своего места так стремительно, что опрокинул тяжелый дубовый стул, грохот от падения которого сотряс, казалось, весь замок. Топот его служебных сапог удалился вниз по лестнице, и все стихло. Мать бочком скрылась в боковой двери, как обычно стараясь не привлекать к себе внимания.
— Боже, какой ерундой мне приходится заниматься, — простонал сэр Дидрик, явно обращаясь к оставшемуся собеседнику, который так и не проронил ни слова. Йохан аккуратно высунулся из-за статуи и затаил дыхание. Сэр Дидрик сорвал с шеи белоснежную салфетку и, утерев рот от томатного соуса, раздраженно бросил ее прямо в блюдо перед собой. Йохану на секунду показалось, что Дидрик утер с губ настоящую кровь, как вампир, а впрочем, именно им он и был. Ногти Йохана вонзились в ладони, а в груди заклекотало от ярости.
— Вы не проронили и слова за весь обед, — тем временем продолжил Дидрик. В его голосе не было раздражения. Скорее подобострастие и изрядная толика страха. На господина в черном, в отличие от простоватого красномордого начальника констеблей, Дидрик кричать явно не собирался, а это значило, что за столом с ним восседал некто из тех немногих, кто превосходил его если не в богатстве, то в силе. — Какого вы обо всем этом мнения?
Господин в черном побарабанил по подлокотнику и, не поднимая головы, нехотя задвигал губами.
— Я в коей-то мере судья, а значит, лицо нейтральное, сэр Дидрик, — произнес он голосом, который шел не изо рта, а откуда-то из недр его тела. Йохан вздрогнул. Даже сэру Дидрику стало не по себе. — Мне как главе Инквизиции не пристало склоняться ни на сторону людей, ни на сторону магов. Я ни тот и ни другой…
— Конечно, — тут же согласился Дидрик, а впрочем, по его лицу было понятно, что такой ответ его категорически не устраивает.
— Да к тому же великого Тайфеля с нами нет, — добавил собеседник. — Вы не сильно преуспели в том, за что взялись…
— Господин Мортэ, — горячо воскликнул Дидрик, — вам прекрасно известно, сколько я делаю для того, чтобы обряд обратной инициации нашего великого господина стал возможен.
— Зачем вам его возвращение? — насмешливо качнул широкими полями шляпы тот, кого он называл господином Мортэ. — Колдунов да магов и так осталось раз-два и обчелся. Их выпускает одна-единственная школа в Вестафии. Тамошний ректор находит тех, в ком еще теплится магия, по всему свету и пытается разжечь этот огонь поярче, но, уверяю вас, его ученики не способны на многое. Хотя, должен признать, что в последнем потоке есть некто, кто наделен неординарными способностями. Этот мальчишка даже вынудил меня явиться к нему лично…
— Вот видите! — воскликнул нетерпеливо Дидрик. — Мы не можем допустить, чтобы маги и колдуны опять расползлись во все стороны! Взять для примера этого вашего мальчишку…
Господин Мортэ прервал его эмоциональную речь одним изящным движением. Он легко взмахнул рукой, и рот Дидрика сам захлопнулся, и тот остался сидеть, потрясенно хлопая глазами. Йохан чуть не завопил от восхищения. Сам-то он о таком и не мечтал. А голос, который разносился по зале вопреки тому, что мрачный гость не разжимал губ, тем временем продолжал звучать.
— Грохан — хранитель. Он один из величайших магов, оставшихся на земле, и знания его бесконечны. Он мне неподвластен, но он ученый и философ, чья голова забита странными идеями, а значит, не представляет опасности. Да к тому же вопрос с его школой решен. Больше он выпускать магов не будет.
— А как же этот ваш… талантливый мальчишка? — подал голос сэр Дидрик, вновь обретая способность говорить. — Вдруг этот Грохан сделает из него великого мага?
— После восхождения Тайфеля Великого Грохан поклялся не передавать ученикам знаний, способных изменить ход мироздания или хотя бы в малейшей степени навредить. Нужны очень веские причины для того, чтобы герр Грохан отступился от своих принципов. По счастью, мальчишка, по каким-то неведомым причинам наделенный такими выдающимися способностями, на деле является кем-то вроде шута на дешевой ярмарке. В жизни не видел более странного подростка. — Ненадолго воцарилось молчание, которое не решался прервать даже сэр Дидрик, но вскоре господин Мортэ вновь качнул полями шляпы и странный голос вновь поплыл под сводами замка. — Однако я отвлекся. Так какова ваша выгода в возвращении Тайфеля Великого?
Йохан высунулся из-за статуи сильнее, чтобы взглянуть на Дидрика. Вопрос о том, почему тот ненавидит магов, мучил его с самого детства, ибо не было в округе большего врага любому магическому проявлению, чем его так называемый отец. Причем магию тот умудрялся видеть во всем: в традиционных щедрованиях, когда дети ходили в день окончания жатвы по домам соседей с песнями и славили духов природы, чтобы в следующем году собрать урожай; в гуляниях у огромного костра, что разжигали последней зимней ночью, чтобы прогнать холод и призвать весну под всеобщее веселье; да что там! — даже в безобидных оберегах на счастье и здоровье, которые мастерил отец Юргана из разноцветных камушков, перышек и трав и раздавал детворе просто так, Дидрик видел угрозу. Стоило ему заметить такой на Йохане, как он самолично сорвал его с шеи и отправил амулет в камин, а Йохан полетел на пол от мощной затрещины и общение с Юргеном с той поры стало для него под запретом. Сэр Дидрик умудрился стереть все веселье из Уны. За этим зорко следили констебли инквизиции, которые были повсюду. А все, что позволялось людям, — это церковные обряды, смирение и послушание. И над всем этим черным траурным вороном возвышался сэр Дидрик в своем замке. И чем взрослее становился Йохан, тем чаще он задавался вопросом, отчего в хозяине этих земель столько ненависти к колдовскому.
Сэр Дидрик тем временем изменился в лице и отвел взгляд. Он достаточно долго смотрел в узкое стрельчатое окно, за которым незаметно сгустилась ночь, и обдумывал ответ. Хотя, вполне возможно, он с головой ушел в какие-то свои воспоминания. Где-то далеко в лесу завыл волк, и сэр Дидрик вздрогнул, приходя в себя.
— Это личное… — сказал он наконец. — От колдунов и магов одни неприятности и хаос. Как можно повелевать народом, если то и дело появляется какой-то выскочка, которому природа отвесила больше милости и который может щелчком пальцев перевернуть все к чертям? Колдовство необходимо выжигать священным огнем, но миру нужна твердая рука. Без Тайфеля все опять вернется на круги своя.
— Ну что ж, ваше рвение похвально, — спокойно, и даже равнодушно кивнул после паузы господин Мортэ. — Тем не менее, вы же понимаете, что это почти невозможно.