— Я все несколько раз проверил. По срокам все совпадает, — шаги снова принялись мерять комнату. — Но дело не в этом. Сила! Невероятная сила! Он за месяц снабдил меня целой армией! Вы видели, что творится под стенами замка? Да каждый из этих солдат стоит сотни!
— Перестаньте метаться! — раздраженно оборвал его суету голос господина Мортэ. — Вы вызываете у меня желание как следует всмотреться в ваши глаза…
В этот момент у Йохана похолодело под ложечкой. Он как наяву припомнил широкополую черную шляпу и бескровные губы на мертвом лице. В голове всплыло предупреждение Фурло. Видимо, сэр Дидрик пришел к тем же выводам, потому что беспокойные шаги в кабинете стихли и заскрипело кресло под весом его тела.
— Он уже выдвинул свои требования? — голос господина Мортэ раздался после паузы. Гость явно хотел убедиться, что его собеседник успокоился.
— Да. Но… — Дидрик замешкался и замолчал. — Уверен, что он чего-то не договаривает. Хотя дело даже не в этом… Этот тип вселяет в меня ужас!
Ужас и правда прозвучал в его голосе.
— Я встречался с ним всего раз, но уверяю вас, он стоит своего отца! И несмотря на то, что по сути он еще мальчишка, его сила растет день ото дня. Он заберет все. Меня так и вовсе он воспринимает как своего слугу. Слышали бы вы его тон!
— Вы и есть его слуга, — ухмыльнулся Мортэ. — Если его сила равна силе его отца, мы все станем лизать его подошвы. Даже я… Но что конкретно он сказал?
Послышался звон хрусталя, словно кто-то пытался дрожащей рукой налить себе вина в бокал и не справлялся с задачей. Раздались невнятные чертыханья.
— Он жаждет мести, — голос Дидрика звучал приглушенно и чуть более спокойно. — Он велел найти и доставить к себе четверых, повинных в том, что его отец исчез со света. Четверку, лишившую великого Тайфеля сил и загнавшую его в ловушку.
— Их имена вам известны? — спросил Мортэ.
— Известны ли мне их имена? — снова возопил сэр Дидрик. — Да вся эта история происходила практически на моих глазах. В этих землях! Четыре мага собрались в союз, чтобы исполнить один из сложнейших магических ритуалов: кузнец Ладвиг, травник Сигвард, ученый Грохан и воин Астор… Но Астор мертв! Пресвятые боги! Я жизнь положил, чтобы Астор исчез с моего пути!
Йохан почувствовал, что все его тело окаменело. Разум отказывался воспринимать происходящее. Его отец. Великий воин, отдавший жизнь ради благого дела… Неужели его смерть не была предначертана и отчим приложил руку к гибели отца? А главное, его самые страшные опасения подтверждались, и констебли, напавшие на дом Ладвига в его отсутствие, и правда приходили за кузнецом. А это значит, Ладвиг в огромной опасности. Йохан удержал себя на месте невероятным усилием воли и продолжил напряженно вслушиваться.
— Он потребовал головы всех четверых! — снова возопил сэр Дидрик.
— Но как можно принести голову того, кто уже мертв? — несмотря на лед, вечную невозмутимость и равнодушие, Йохан был готов присягнуть, что в голосе господина Мортэ звучала толика замешательства.
— Потому что Астор жив в плоти от плоти своей. В крови от крови своей! — отчаянно вскликнул сэр Дидрик.
— Не вы ли утверждали, что его отродье тоже сгинуло? Что еще пару лет назад ваш пасынок исчез? — повысил тон господин Мортэ.
— Сынок?
Йохан чувствовал тепло. И слезы. И холод. Он снова чувствовал жизнь, но в его загривок дышала смерть. Он медленно повернулся на зов, позабыв напрочь про голоса в кабинете. Потому что все его внимание сфокусировалось на фигуре на лестнице. Женщина. Постаревшая, но все еще красивая. Уставшая, но не сломленная. Утомленная, но с глазами-углями, выжигавшими душу, смотрела на него.
— Мама… — успел прошептать он онемевшими губами, до того как двери за его спиной распахнулись.
— Не смотри на него! — приказала мать, роняя поднос с посудой, и грохот битого фарфора заложил уши. Мать рванула к нему с лестницы.
Обхватила руками лицо и прижала к груди. От нее пахло сдобой и молоком. В ее теле присутствовала жизнь и поселилась смерть. Потому что не он, а она готовилась посмотреть в глаза господину Мортэ.
========== Глава Двадцатая, в которой герои попадают на перепутье в прямом и переносном смысле ==========
Время и пространство исчезли, оставляя Йохана один на один с матерью. Звуки размылись и превратились в неясный белый шум на заднем фоне. Чьи-то шаги, голоса… все отошло на второй план. Тело матери потяжелело, словно налилось свинцом. Он бережно опустил ее на пол, уложил на спину, и она тут же обхватила его руку своими двумя.
— Вот и хорошо… — прошептала она, улыбаясь чему-то своему. — Вот и ладно…
— Мама, не надо, — попросил он, но осекся, столько тяжести, боли и смертельной усталости было в ее взгляде.
— Надо… — хрипло сорвалось с ее губ. Старушечий чепец съехал с головы, и толстые косы, прошитые серебряными нитями, упали, обрамляя лицо, превращая ее в красавицу, коей она когда-то была. — Вина на мне огромная, сынок. Это мне за Ноэля.
Имя было знакомым, но в оцепеневшем мозгу Йохана отклика не нашло. Все его внимание сконцентрировалось на матери. К его ужасу, ее хватка ослабевала с каждой секундой.
— Мама… — беззвучно шевелил он губами.
— Береги себя… — улыбнулась ему мать так, словно ничего необычного не происходило, а он все еще был маленьким и сидел с ней на кухне, пока она готовила еду, напевая по своему обыкновению. — И запомни: настоящая любовь никогда не уходит бесследно, как вода в песок. Она лишь принимает другую форму.
Ее ладони разжались.
— Живым! — прорвало тишину у него над головой голосом отчима. — Этот нужен мне живым!
Йохана схватили за плечи, заломили руки до хрустнувших суставов и потащили куда-то. Его тело двигалось инстинктивно: он переставлял ноги, пригибал голову, проходя через слишком низкий проем. Он даже ощущал боль от неестественно вывернутых запястий. Но разум погас, словно факел под дождем, отказываясь принимать происходящее. Наконец сразу несколько конвоиров втолкнули его в темное гулкое помещение. Он чуть не споткнулся на трех крутых ступенях и неловко упал на едва прикрытый истлевшей соломой сырой пол, больно приложившись боком и плечом. Уткнулся горячим лбом в ледяную каменную кладку и замер. Дверь выше по лестнице захлопнулась, лязгнул затвор, и наконец-то наступила тишина…
***
Женский голос наплывал словно волны на песок: тихий, но уверенный, нежный, но настойчивый. Шептал подступающим приливом, мешал забыться по-настоящему. Он будил, отгонял тьму и отчаяние. Дарил надежду на то, что не все потеряно, лишь перешло на другой уровень. Изменилось, но не растаяло бесследно как дым. Существует рядом, живет и дышит.
Когда ноябрьский ветер
Уносит прочь твои надежды,
А ты уже так устал…
Так устал,
Потому что больше не знаешь,
Что будет дальше.
Когда в твоей холодной постели
Уже невозможно уснуть,
Крепче держись за свою любовь,
Крепче держись за свою любовь.
Любовь…
Песня убаюкивала и дарила спокойствие. Йохан свернулся калачиком, пытаясь сохранить ускользающее тепло и свет. Тело окоченело и было чужим. Только песня, которую пела когда-то ему мать, помогала не сойти с ума окончательно. Голос ласкал и успокаивал, а слова ложились в перепаханную отчаянием душу зернами надежды, что когда-нибудь все будет хорошо и больше никому не придется умирать.
— Крепче держись за любовь…
— Ладвиг!
Йохан резко сел на холодном полу с именем, которое жгло губы. Слишком много смертей произошло вокруг, но были и те, кто оставался жив и нуждался в его помощи. Он обязан во что бы то ни стало найти и предупредить Ладвига, на которого объявил охоту таинственный сын Тайфеля. Ладонь привычно легла на бедро, нащупывая рукоять меча, но оружие у него при аресте отобрали. Йохан чертыхнулся и огляделся. Вокруг было темно, но откуда-то из-под потолка струился слабый свет. Йохан помотал головой, собирая в кучу остатки разума и пытаясь стряхнуть с себя вязкую неподвижность. Все указывало на то, что он находится в подвале замка, но было совершенно непонятно, как отсюда выбираться. Йохан нахмурился и прикусил губу, соображая, как можно подобраться к узкому окошку, которое располагалось метрах в пяти от пола, как внезапно стены темницы содрогнулись от жуткого грохота. Где-то под потолком что-то страшно взвыло и ухнуло, и следом за глухим хлопком замок потряс еще один взрыв.