— Однако, — пробормотал Грохан и вдруг почтительно склонил голову. Ноэль ничего не сказал и, отойдя к одному из корней-подножий, опустился на землю. Затих и скользнул пальцами за пазуху. Птица, припрятанная и пригретая на груди, не двигалась, но Ноэль мог чувствовать ровное живое тепло и даже смог убедить себя, что слышит слабый стук птичьего сердца. Пока они шли по лесу, он время от времени запускал ладонь за ворот и тихонько гладил атласное оперенье кончиками пальцев. Почему-то это успокаивало. Он словно питал птицу своей энергией и был связан с ней незримыми нитями. Он не мог видеть эти нити, но мог их чувствовать, словно, пока носил птицу за пазухой, она проросла в его сердце.
Ноэль украдкой обвел всех взглядом, но, казалось, его спутники погрузились в свои дела. Ладвиг с Йоханом скрылись в чаще, то ли занятые сбором хвороста, то ли друг другом. Грохан колдовал, раздувая огонь, Фернандо чуть поодаль сооружал хитрые силки, чтобы поймать к ужину кроля поупитанней, а Сигвард сидел, как и Ноэль, привалившись к стволу клена, и веки его были опущены. Всем было не до Ноэля. Он осторожно вытащил птицу из-за пазухи и, держа ее теплое живое тельце, уставился на аккуратную птичью голову с острым клювом и плотно закрытыми глазами. С минуту ничего не происходило, но вдруг птичье веко дернулось и без всякого предупреждения на Ноэля уставился живой любопытный глаз. Юноша, не ожидавший такого оборота, вздрогнул и разжал руки. Птица, вопреки ожиданиям, не упала на землю, а легко взмахнула крыльями и, больно вцепившись в кисть острыми коготками, уставилась на Ноэля уже двумя блестящими глазами-бусинами. Юный маг замер, пока черный дрозд изучал его. Крылья птицы подрагивали.
— Ноэль? — раздалось откуда-то из центра поляны. Птица зашуршала-захлопала крыльями и в мгновение ока взмыла вверх под зеленый купол-свод. Описала плавный круг над головой своего спасителя, ловко пролетела сквозь стены-стволы и взмыла ввысь, в ночное небо. Ноэль почувствовал острое разочарование, что-то неуловимое ускользнуло от него. Просочилось сквозь пальцы и укрылось от понимания.
— С тобой все в порядке? — снова позвал знакомый голос. Юный маг встряхнул головой и увидел перед собой Учителя.
— Просто устал, — Ноэль делано зевнул, и Грохан хмыкнул, не поверив ему ни на секунду. Слишком хорошо он знал своего ученика. Хотя именно сегодня не взялся бы утверждать это на сто процентов.
— Куда ты нас ведешь? — мягко спросил Грохан, проигнорировав попытку Ноэля избежать разговора.
— Сам пока не знаю, — вынужден был признать Ноэль. — Меня тянет куда-то, но объяснить я не в силах.
Грохан кивнул и замолчал. Блики костра плясали на его лице, делая из Учителя незнакомца. Он помедлил и спросил о главном:
— Как думаешь, кто это может быть?
Уточнять, о ком именно он спрашивает, не было нужды.
— Арчибальд Петель, конечно! Та еще вражина! — тут же выпалил Ноэль, одномоментно припоминая все, что ему довелось вынести от этого лощеного выскочки. — Ну или на худой конец Маркус Лидсей!
Грохан грустно рассмеялся и повернул к нему лицо:
— Не можешь простить, как они тебя антигравитационным заклинанием перед рождественским ужином оплели, чтобы ты парил над накрытым столом тощим дирижаблем? — Ноэль насупился, а Грохан, отсмеявшись, предложил: — Попробуй еще раз.
— Ну… — юный маг подобрал с земли острую веточку и задумчиво стал водить ею по земле. — Ронни Киррик мог бы стать хорошим боевым магом. Огненные шары-заклинания его конек.
Они с Гроханом переглянулись и одновременно покачали головами.
— Это может быть кто угодно, — озвучил Грохан лежащее на поверхности. — Если ему хватило навыков и уверенности скрывать свою личину на протяжении семи лет, то я вынужден признать, что мы имеем дело с очень сильным магом. Причем заметь, сильным магом он был еще тогда. В возрасте одиннадцати лет. Я собственноручно принял его в школу и ничего не заподозрил за все время его обучения. Хотя… у меня была веская причина.
— Это какая еще? — подозрительно скосил глаза Ноэль, не ожидая услышать ничего для себя хорошего. И не ошибся.
— Львиная доля моего внимания была прикована к тебе и твоим каверзам, чудовище! — рассмеялся Грохан, а впрочем, его смех звучал как треснувший хрустальный бокал. — Ладно… Оставлю тебя в покое, — внезапно свернул он разговор.
Причина такой поспешности скоро обнаружилась сама. Фернандо, вернувшись с добычей и свалив жирные тушки кролей рядом с очагом, прислонился к стволу дерева спиной и выжидательно поглядывал на Ноэля. Тот, повинуясь красноречивому взгляду, подскочил на ноги и сделал шаг вперед.
— Пойдем, — скомандовал он, хватая Фернандо за руку и таща его на буксире за собой в густые заросли бука, чьи стволы потемнели после захода солнца.
— Куда ты меня тянешь? — рассмеялся Фернандо, и в этот момент Ноэль остановился. Повернулся к нему лицом, махнул рукой и скомандовал:
— Смотри!
Стоило его голосу затихнуть в дрожащем ночном воздухе, как откуда-то сверху с крон могучих деревьев стали срываться крупные снежинки. Они кружились в воздухе и мягко ложились на землю. Фернандо задрал голову вверх и цокнул языком от восхищения. Одна особенно крупная снежинка коснулась его щеки, вторая щекотнула веки. Снегопад усилился, и Фернандо подставил ладони лодочками.
— Это не снег! — глянул он почти с мальчишечьим восторгом на Ноэля, который, отступив на шаг, любовался на сотворенную им магию. С неба, кружась и путаясь, трепеща в потоках воздуха и падая сугробами к ногам Фернандо, летели невесомые, нежные, белые лепестки. Их было так много, что скоро они устлали всю поляну. Фернандо опустил руки и замер с закрытыми глазами и счастливой улыбкой на губах. Его черные волосы, плечи, ресницы были усыпаны благоухающими легкокрылыми соцветьями. Ноэль смотрел на того, кто все время находился рядом, оберегал его, а главное, давно простил то, сделанное, о чем Ноэль даже не подозревал и к чему не имел отношения. Наконец Фернандо открыл глаза и без тени улыбки протянул к Ноэлю руки.
— Иди ко мне, — прошептал он севшим от волнения голосом, и Ноэль повиновался.
— Я даже не знаю, занимался ли когда-нибудь этим, — беззвучно признался юный маг и вздрогнул, когда узкая горячая ладонь нырнула в ворот рубашки и скользнула по плечу, обнажая его.
— Я помогу… Я все сделаю сам, — тягуче выдохнул Фернандо, увлекая его на землю. Ноэль повиновался, поднимая и закручивая вокруг них невесомое облако лепестков. Фернандо подтолкнул его, уложил на спину и оседлал сверху. Склонился, щекоча длинными прядями щеки и лоб. Его глаза оказались так близко и в них было столько света, что Ноэль невольно зажмурился. Его губы дрогнули, и он чуть было не сморозил очередную глупость из своего репертуара, но Фернандо его опередил. Он коснулся губами губ Ноэля и горячо зашептал:
— Ты силен, Ноэль, но верь мне, я сильнее. Моя сила в моей любви, а это не то оружие, которое можно выбить из рук в бою. Оно постоянно со мной и, что бы ни случилось, знай: я всегда буду тем, кто стоит за тобой. Иди вперед и делай, что должен. За тобой есть кому присмотреть.
Ноэль порывисто выдохнул, чувствуя, как лапа тревоги потихоньку разжимается на горле. Фернандо тихонько кивнул ему, словно прочитав его мысли и наконец накрыл деревянные губы своими губами. Оторвался и хмыкнул:
— Да, тебя еще многому нужно учить, мой великий маг!
— Покажешь? — охрип Ноэль.
— Ну не Грохан же, — расхохотался Фернандо, и сотни лепестков снова взмыли вверх. Ноэль смотрел на него, широко распахнув глаза, и чувствовал, сердце превращается в расплавленную лаву, сжигая воздух в легких. Руки сами сжали Фернандо так, что у того кости хрустнули и паж охнул от неожиданности, а уже следующим движением Ноэль подмял его под себя, меняя их местами и оказываясь наверху. Новое облако цветов взмыло в небо и медленно закружилось вокруг них, скрывая от непрошенных глаз обитателей Красного леса, оставляя только звуки: смех, позже короткий вскрик и протяжные тягучие стоны…
Когда последний лепесток опустился на влажный висок обнявшего Ноэля и задремавшего Фернандо, когда мягкая трава на поляне заботливо укрыла их, когда кроны вековых ясеней отпели колыбельную и оба наконец провалились в глубокий сон, — лишь тогда чистое звездное небо над их головами прочертила тревожная тень вернувшегося черного дрозда. Птица медленно кружила над поляной, не снижаясь, но и не улетая, словно несла вахту и оберегала сон. Ноэль спал тихо, только его лоб хмурился, а уголки губ подрагивали. Сны, тяжелые, древние, что принесла на крыльях черная птица, тревожили душу…