— Магия! — захрипел Йохан, пытаясь привлечь внимание Ладвига, но вынужден был снова принять удар еще одного нападающего. Земля содрогнулась под новым раскатом силового заклинания. Где-то совсем рядом раздался стон, по которому Йохан сердцем угадал кузнеца. Он взвыл, но не мог разглядеть в гуще боя, где именно сражается любимый. Их давно разделило толпой противника и отнесло друг от друга, как ни пытались они держаться вместе. Лицо Йохана заливал не то пот, не то кровь. Тела он давно не чувствовал. На спину навалился еще один констебль. Ноги дрогнули, и Йохан невольно упал на одно колено, понимая, что на сей раз он может не подняться.
— Это конец… — зачем-то вслух прошептал он, падая на второе колено. Горло сжало. Перед ним была земля, вытоптанная, лишенная травы и залитая кровью, и это было совершенно не то, на что хотелось смотреть перед смертью. Йохан из последних сил поднял голову к ночному небу, вознося короткую молитву о том, чтобы Ладвиг остался в живых, и не поверил своим глазам: высоко над ним, в алом от зарева пожара небе медленно кружила черная птица. Губы Йохана дрогнули в улыбке. — Черный дрозд…
В тот же миг тяжесть с его плеч исчезла. Йохана вздернула наверх чья-то сильная рука, и он едва не разрыдался от облегчения, увидев Ладвига. Лицо кузнеца было залито кровью, но он крепко стоял на ногах. Сражение же почему-то прекратилось, и все его участники смотрели в сторону догорающего леса.
— Смотри! — скомандовал Ладвиг, и Йохан, подчиняясь его приказу, глянул туда же, куда были повернуты головы всех на поле боя.
Там, в отдалении, у кромки почти выгоревшего леса теснились фигуры, и их было много. Очень много. Они не двигались, но их молчаливое присутствие ясно говорило, что ход битвы меняется прямо сейчас. Впереди всех и на некотором отдалении стоял высокий стройный маг, и даже со своего места обессилевший Йохан мог разглядеть, как рука вновь прибывшего взметнулась, чтобы почесать за ухом.
— Ноэль… — Йохану казалось, что он рассмеялся от облегчения, пока не понял, что по лицу текут слезы. Вторя его ликованию, воздух сотрясся от восторженного вопля уцелевших магов. Фигуры, появившиеся из леса, дрогнули и рассыпались по полю, вгрызаясь во вспыхнувший с новой силой бой с отчаянием вернувшихся с того света. Они были разные, очень разные. Мимо мелькали мужские, женские и даже детские фигуры, и каждый творил магию как мог. Одного из констеблей оплели лианы из цветов, видимо сотворенные каким-нибудь травником типа Сигварда, второй упал как подкошенный, сраженный заклятием паралича. Пришедшие маги не были воинами и применяли все имевшиеся у них умения. Йохан коротко обнял Ладвига и снова поднял меч, но тут как из ниоткуда на них выскочил сияющий Фернандо. Он буквально налетел на них, и несмотря на то, что его лицо расплывалось от облегченной улыбки, слова он сказал дельные и правильные, ибо битва была не закончена:
— Нужно найти Мориса!
Йохан вспомнил обугленное черное тело незнакомого мага и кивнул:
— Он здесь! На поле боя. Я видел следы заклятия на теле одного погибшего мага.
Ладвиг беспомощно обернулся. Их окружало настоящее месиво из сражающихся.
— Как мы отличим его от остальных? Мы даже не знаем, как он выглядит! Да и оборотное заклятие сотворить несложно, — прокричал он, перекрывая звуки боя.
— Его найду я! — раздалось у них за спинами. Фернандо порывисто обернулся и бросился на шею к подоспевшему Ноэлю. Йохану даже захотелось отвести глаза. Будто не было вокруг битвы, кучи малы из людей и смерти. Фернандо с Ноэлем стояли обнявшись и наплевав на все на свете. Лишь взявшийся из ниоткуда констебль с перекошенным лицом и занесённым для удара мечом вынудил их прерваться. Йохан поднял меч, но неприятель отлетел на несколько метров, повинуясь едва заметному жесту Ноэля. Йохан только теперь понял, что Ноэль стал другим, а сила, таящаяся в нем, не вырвалась наружу стихийно — Ноэль полностью ее контролировал. Юный маг наконец оторвался от Фернандо и заявил: — Во мне все еще живет Тайфель, а Морис плоть от плоти его, — и поняв, что присутствующие ничего не поняли, пояснил: — Я его чувствую. Он близко.
— Ты даже не представляешь себе, насколько близко, — раздалось из ниоткуда, и еще один неприятель бросился на них из гущи сражения. Йохан первым вскинул меч, но клинок со свистом пропорол воздух, проходя насквозь и даже не задевая обычного с виду солдата. Сам же Йохан получил нечеловеческой силы толчок в грудь и полетел навзничь, да так и остался на земле в бесполезных попытках протолкнуть воздух в легкие. Вторым с пути Ноэля отшвырнуло Ладвига.
— Нет! — захотел закричать Йохан, но звук не шел. Он мог только смотреть, как тело Ладвига летит на много метров назад. Йохан дернулся, но был прижат к земле так, словно на грудь приземлилась пудовая наковальня и он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Но глаза его все прекрасно видели. И как вскидывает руки Ноэль, и как бросается наперерез странному констеблю Фернандо, чтобы защитить Ноэля, и наконец как тело пажа складывается под немыслимым углом и оседает на землю сломанной куклой. Губы Йохана беззвучно шевелились: — Нет…
Он снова попытался вдохнуть, но ничего не вышло. Сознание стало меркнуть и свет погас. Последнее, что увидел Йохан, было то, как лицо обычного солдата-констебля расплывается и на его месте появляется другое: плоское, почти безгубое, скучное и ничего не выражающее.
***
Ноэль старался не думать о лежащем навзничь Йохане, об отлетевшем в считаные секунды в сторону Ладвиге, а главное о Фернандо, осевшем в траву мертвой нелепой игрушкой. В мгновение ока обычный солдат-констебль разметал вокруг него почти всех, кто был ему дорог, и теперь Ноэль смотрел, как черты убийцы складываются в знакомый лик старого друга. Вот только не друга больше, да и знакомое лицо было уже не то. Оно словно собралось заново из знакомых черт, и теперь перед Ноэлем стоял совсем другой маг. Жесткий, беспощадный, а главное — искусный. Его магическая сила была темной, витиеватой и сложно сочиненной. Она была густо замешана на боли, злобе и страхе. Странно, что Ноэль раньше этого не чувствовал, ведь он провел с Морисом бок о бок семь лет. И все это время тот вынашивал планы мести. И все же теперь Ноэль был сильнее, чем раньше. Гораздо сильнее.
— Ты не сможешь уничтожить меня, — сказал Ноэль чистую правду, глядя на плоское, невыразительное лицо Мориса. — У тебя не достанет силы и умения меня убить.
— Намекаешь, что ты всегда был в любимчиках у Грохана и старик тебя всему научил? — усмехнулся Морис. — Ты всегда был выскочкой, Ноэль. Только о тебе и было слышно целыми днями, пока ты вел себя как полный идиот. Мне надоело слушать, какой ты будешь замечательный маг, какая в тебе сила и что даже сам господин Мортэ явился на тебя посмотреть! Да, ты на многое способен, я впечатлен. Тебе даже Дерхорт удалось себе подчинить! Ирония судьбы. Я бы все отдал, чтобы иметь возможность войти в замок, но меня он даже на порог не пустил. Но я всегда добиваюсь своего. Проклятая махина поплатилась за это сполна!
— Так это ты разрушил Дерхорт? — спросил Ноэль, невольно сжимая кулаки. Воспоминание о замке-демоне неожиданно отозвалось болью в груди, а перед глазами встала сожженная дотла печать-сердце.
— А ты думал, что и дальше будешь распоряжаться им как своей игрушкой! Это мое наследство! Я могу делать с ним что хочу! — взревел Морис.
— Ты ведешь себя как заигравшийся ребенок, — покачал головой Ноэль.
— Нет, Ноэль, — лицо Мориса вдруг стало спокойным, — я не ребенок. Я не толстенький, смешной Морис Кавилль, над которым можно издеваться сколько угодно. Во мне течет кровь Великого Тайфеля и Ровены Ригер. Я последний из достойных магов на этой земле, и им останусь. А вот тебе на ней не место, как и твоим дружкам, уничтожившим моего отца! Поэтому тебе придется уйти.
— Видишь ли, какая ирония. Со мной навеки сгинет и твой отец, — со злорадством ввернул Ноэль и только тут понял, видя, как вытягивается лицо Кавилля: — Ты не знал… Тебе удалось выследить Грохана, Ладвига, Сигварда и даже сына Астора Йохана, но ты так и не понял главного: что именно они сделали с твоим отцом и куда его запрятали…