И дались ей эти глаза!..
— Не надо… Страх — не надо, — осторожно начал я.
Ничего оригинальнее, чем «мы пришли с миром», в голову не лезло. Несмотря на всю неадекватность такого объяснения. Аргументов в пользу своей безобидности у меня никаких, зато черный оскал говорит лучше любых слов. И говорит об обратном.
От волнения растерял даже свои жалкие крохи словарного запаса. А нужно быть убедительным… Чертовски нужно!
— Я не принес с собою зла, — пришлось продолжить, с трудом собирая воедино рассыпавшиеся мысли. — Ничего не нужно. Ни от тебя, ни от сына — ничего. Только… ну, дом.
На этих словах хозяйка враз посуровела еще больше, я про себя грязно выругался и поспешил исправиться:
— Нет, не ваш дом! В вашем живу, пока другой не найду. На время, пока…
— От кого ты прячешься? И почему? — перебила меня Агнеска.
— От людей, — честно ответил я. — От всех. Меня все хотят схватить или убить. Я не знаю, почему. Не делал зла.
— Да ну, никогда не делал? Ты смотри-ка, прямо… во плоти. — Агнеска мрачно усмехнулась.
— Большого — не делал, — пожал плечами я. — Не такое, чтобы убить. И я… не живу давно. Э-э… Живу недавно. Мало. Мало помню. Месяца два или побольше.
— Что? — нахмурилась старуха.
— Помню, как… ну… проснулся в лесу, где большие деревья… Одежда эта, с собой больше ничего…
И я рассказал о своих первых шагах в новом мире. Как уж смог, еле-еле, косноязычно, но более-менее понятно. О мужиках с дубинами и ножами, о том, как спасся, рухнув в подвал. Как пролез в баню и как пришлось убегать потом. Как ел сырое мясо и как нахлебался ледяной мути в реке. Как мне проткнули грудь полосой блестящей стали… Выкладывал чистую правду, как на духу. Хоть на полиграфе проверяй.
Забыл лишь рассказать о косатке на паучьих лапах, о летучих борцах с нечистью и о том, что до «пробуждения» в лесу я жил в другом теле. И в другом мире.
Учитывая богатый лексикон тролля, беседа сильно затянулась. Часа на полтора, а то и дольше. Или это я просто так вымотался, судорожно подбирая слова и прикидывая, как бы не выболтать лишнего, не скатываясь в откровенное вранье. Хозяйка по мере разговора то мрачнела, то уходила в себя, хмурила седые брови, размышляя о чем-то мне неведомом. Наконец, когда я замолчал, напряженно пытаясь поймать ее взгляд и украдкой озираясь на дверь, задумчиво выдала:
— Говоришь, только в лесу память… пришла к тебе? А до этого и не жил как будто? Зубы тролля, глаза эльфа… Неужели ты?..
— Кто?.. — сипло выдохнул я.
От того, что решит эта старая дама, сейчас зависело почти все. Как минимум — моя дальнейшая жизнь с кем-то еще, кроме членистоногого кита. Уже не говоря о том, что из города, случись чего, я могу и не выбраться вовсе…
— Ги-мо-ри, — по слогам повторила старуха, будто я непременно должен знать, что это такое. Конечно же, не знал. И очень плохо — а ну как даже младенцы тут в курсе?
И я покачал головой. Бесполезно притворяться, что у меня есть хоть какое-то представление. Даже приблизительное.
— Гимори, — повторила Агнеска вновь, пристально глядя на мои когти. — Живое, которого не было.
Это еще что за загадки⁈ Мне сейчас вот совсем не до них!
Видно, почувствовав мое настроение, пожилая женщина сменила тему на более актуальную для нас обоих.
— Ты опасен для нашей семьи. Для моего дома, — напряженно, но твердо проговорила она.
Я сжал кулаки, царапая ладони. Вот оно, вот!.. Хоть бы уйти позволила…
— Но еще больше для нас опасен твой хозяин, — добила меня старуха. — Ты его, может, не чуешь. Но он будет тебя искать. И найдет.
Повисла тяжелая пауза. Я отчаянно прикидывал, что она имеет в виду, что за «мой хозяин» тут внезапно нарисовался, за кого меня все-таки приняли, как она поступит… И что мне со всем этим делать.
Смогу ли справиться с несколькими крепкими мужиками? Ведь все же не человек, силы не занимать, есть когти, острые зубы… Но очень вряд ли.
— Я нужен городу, — прохрипел я наконец, хватаясь за последнюю возможность. Горло свело спазмом, я закашлялся.
— Да, нужен, — неожиданно подтвердила Агнеска. — Иначе я тебя бы сразу сдала страже. Они бы сами разобрались. Даже не стала бы разговаривать.
Какая суровая бабка! Страшная бабка.
— И на том спасибо, — злобно улыбнулся я, обнажая черные зубы. Старуха чуть заметно побледнела.
— Зимние хвори опасны. Зимние промыслы опасны. Болезни. Стужа. Раны. Не каждый доживет до весны. Особенно дети… — угрюмо продолжила женщина, сделав вид, что все нормально.
— А колдунов, какие лечат, у вас нет. Яцек говорил, — поддержал я.
— Он готовит настои от… Отвары делает из… хвои. Растирки. Не всегда они помогают. — Агнеска будто тянула время со своими ерундовыми перечислениями. Меня начало слегка колотить. Ждет подхода патруля, что ли?
— Да-да, это не такое, как лечить… моей силой, — перебил я.
— Не такое, — поморщилась хозяйка. — Совсем не такое. А раньше было еще хуже. Яцек — отличный мастер. Но я не могу… Не должна. Нельзя, чтобы город потерял… Хоть даже он — живое, которого не было.
— Потерял кого?.. — опять недослышал я.
— Да тебя, кого. Колдуна, который лечит, — грустно пояснила старуха. — Чтобы дети не умирали. Как моя дочь…
— Дочь? — уцепившись за откровенность, я по возможности деликатно переспросил.
— Сестра Яцека, — вздохнула пани Агнеска. — Зимой. Давно. Он еще мальчиком был. Слегла и сгорела за четыре дня.
— Ясно… — пробормотал я. Действительно, теперь понятно, что у них за семейный сдвиг по поводу лекарей.
— Никому не скажу, кто ты, даже Яцеку. Ему не нужно знать, что привел не того. Из города тебя не выгонят, в… не сгноят, — заявила старая леди, видимо, желая меня успокоить. Честно говоря, помогло не очень.
— Я буду… давать пользу, — горячо заверил я женщину в ответ.
— Будешь, куда ты денешься, — ядовито подметила она. — Но в моем доме ты жить не будешь, лесная тварь.
— Мне обещали… свой дом, — сказал я. — Жду.
— И сколько ты его будешь ждать? — проворчала старуха. — Уж месяц у нас живешь. Я ни есть, ни спать не могу. И твой хозяин со дня на день… может.
— Не выгонишь же колдуна на улицу? — возмутился я. — Как другим… будешь говорить, почему? Скоро должны позвать… к вашему главному. Он даст дом. Не прогоняй. Недолго ждать.
— Да, люди не поймут… Потому пока тебе неделя сроку, — решилась Агнеска. — Дальше — сам уходи. Или я донесу страже.
Что-что, а угрожать она умеет. Притом что когтей у нее нет, а рот не набит мелкими черными клыками.
Но я получил отсрочку. И в определенном смысле — союзника, пусть и вынужденного. По крайней мере, она примерно осознает, кто я такой, и не стремится уничтожить меня во имя человечества. Надо выжать из ситуации по максимуму.
— Я хочу… э-э, просить, — заикнулся я, с трудом вспомнив слово. Тролль, видимо, в прежней жизни никого не просил, а сам брал, что захочет. — Хочу больше знать. Есть книги? О колдовстве, о таких, как я.
— А ты и впрямь наглец! — восхитилась пани Агнеска. — Книги о колдовстве! Их здесь кому попало не дают. Но… Опасного не вижу. У нас дома нет опасных книг. Пожалуй, могу поговорить с Яцеком, чтобы он принес тебе что-нибудь. Может, польза выйдет для лечения.
— Э… Хорошо, — выдавил я, так и не найдя в памяти слов благодарности.
— Ничего хорошего, — категорично отрезала старуха. — Это только для того, чтобы ты не выходил из дома. Выходить тебе нельзя. Даже не думай. Как тебя до сих пор не поймали — ума не приложу.
— Но мне надо… говорить с главным в городе, говорить, где буду жить! — обозлился я. — Как я туда попаду, если не выходить?
— То — другое дело, — махнула рукой женщина. — Но просто так выходить нельзя. Если схватят, если поймут, что ты не эльф… Худо будет моей семье. Что будет с тобой — сам должен знать.
— Да я уж… видел всякое, — кисло ответил я. — Если будут книги — не выйду. Но книги нужны. Очень.
— А ты… умеешь-то, гимори? — вдруг поинтересовалась Агнеска.