— Еще хоть один шаг — и вы вы будете вне закона в моих землях! — заявил барон.
Перед группой пришельцев хайлевлов тут же возник строй из телохранителей, которые оголили оружие и направили его на пришельцев.
— Простите, — тут же склонил голову рыцарь. — Я и не думал вас обидеть...
— Это он! — послышался шепот за спиной. Рыцарь поднял голову и обнаружил за спиной барона, улыбающегося парня с разноцветной шевелюрой. — Скользкий ублюдок!
Однако, как только он поднял ногу, чтобы сделать шаг вперед, то перед его глазами возникла системка.
Сделав шаг вы автоматически теряете репутацию с властью баронства Так-так.
Отношение власти к вам автоматически меняется на «Ненависть».
Вы будете объявлены в розыск как преступник!
— Барон, поверьте: если вы обернетесь, то обнаружите, что чудище, о котором мы вам говорили, прямо за вами. — Попытался объяснить маг.
— То есть вы решили, что я настолько туп, что поверю, что мог не заметить за спиной чудовище? — с неприязнью произнес барон. — За кого вы меня де...
— Абилки в фаст пресс! — скомандовал огромный орк, закованный в сталь, наблюдавший за целью. — Перки и бафы! Сейчас!
— Да как вы смеете! — покраснел от злобы НПС.
— Х-Х-Х-Х-Р-Р-Р-Р-Р-П-П-Ф-ф-ф-ф-ф...
Звук издал Триник, который обошел борона со спины, пока стража была в любой момент готова сагриться на незваных гостей, подхватил красную шелковую мантию барона и хорошенько в нее высморкался.
— Простите, гайморит... — улыбнулся он, когда барон обернулся на звук.
— СТРАЖА-А-А-А!!! — заорал он во все горло после того, как обнаружил содержимое носа Триника на своем парадном наряде.
Внимание!
Вы нанесли оскорбление влиятельному лицу этого города!
Ваша репутация с властями баронства Так-так понижена до уровня ненависть!
Вы объявлены в розыск!
За вашу голову назначена награда 500 золотых!
Пробежав глазами системку, Тринитротолуол ломанулся по улице, на ходу выкрикнув:
— Врешь! Не возьмешь!
Телохранители барона на секунду впали в ступор, но в итоге все же побежали за убегающим игроком-преступником. И это стало для хайлевлов спусковым крючком.
Засветились ауры, вспыхнули столбы света, и на игроков обрушились все мыслимые и немыслимые благословения. Передовые отряды десанта тут же метнулись за телохранителями, убийцы разбежались по разным улицам, надеясь перехватить Триника, а несколько особо догадливых прыгнули на маунтов и решили догнать его по воздуху.
Поначалу носитель метки хаоса действовал довольно успешно.
Начал он с торговых рядов. Убегая по ним, он старательно дергал за каждый попавшийся прилавок, и почти каждый второй падал, сопровождаемый матом торговца, рассыпая под ноги преследователей фрукты, овощи и предметы обихода.
Однако один из торговцев рыбой быстро понял задумку хаосита и отследил, когда тот подбежал к его прилавку. Стоило ему коснуться большой бочки с рыбой, широкоплечий торгаш схватил его за руку.
— Покупай! — рыкнул он.
— Хрена лысого! — заявил мужчина с разноцветными волосами и сунул руку в бочку.
Там его за палец тут же схватил краб, отчего он завыл и ухватил первое, что попалось внутри под руку. Предметом оказался огромный черный угорь, которым он врезал по морде торговцу.
— Чтоб тебя! — выругался тот и схватил рыбу, что умудрилась обвиться вокруг шеи.
Тринитротолуол тем временем уже во всю улепетывал дальше по торговым рядам. Краб, к слову, его так и не отпустил. Поэтому убегающий хаосит махал рукой и яростно матерился:
— Отвали от меня, морской выродок...
Погоня резко приняла другой оборот, когда Триник понял, что за ним следят. Над его головой кружили несколько птиц с наездниками.
— Окружили демоны! — прошипел он, оторвав наконец краба от пальца.
Решение было вполне ожидаемым. Триник решил скрыться в ближайшем здании и незаметно пробраться в следующее, чтобы не попасть на глаза преследователям.
Зданием оказался самый обыкновенный бордель.
— Чем могу помочь, уважаемый? — произнесла фигуристая красотка на входе. — Массаж, бани или может...
— Черный выход! — выпалил запыхавшийся Тринитротолуол.
— Что, простите? — не сразу сообразила девушка.
— Где он? Куда он зашел? — тут же послышался мужской рев с улицы.
Носитель метки обернулся, сбледнул, взглянул на женщину, быстро произнес:
— Не провожайте, я сам!