– Вижу, ты не сомневаешься в успехе… лингийцев, – обронил Сямчик.
– Сейчас от их успеха зависят наши жизни, – ответил Капурчик. – Нравится тебе это или нет.
Потому что без чудо-ракет «Пытливого амуша» у небольшой эскадры не было и шанса.
– Жить мне нравится, – хмыкнул старпом. – А вот чудо-оружие лингийцев – нет. Во всяком случае до тех пор, пока оно есть только у них.
– С этим не поспоришь… – Капурчик поднёс к глазам бинокль. – Обшивка начала нагреваться.
– Так быстро?
– Кто мог подумать, что корабельный алхимик «Амуша» – настоящий гений?
– У лысого все офицеры хороши, – буркнул Сямчик.
– В этом ты прав, – согласился капитан «Дэво», разглядывая стремительно краснеющую обшивку «сигары». – Сейчас катамаран потеряет управление и начнёт падать.
– Если они не дураки, то стравят гелий из правых баллонов и постараются приземлиться. Жёстко, конечно, но без катастрофического удара.
– Если не дураки…
А дураками они не были.
Им просто не повезло нарваться на оружие, о котором они ничего не знали, и пропустить фатальный удар. Они пытались сбежать, но не получилось. Они приняли удар, но поскольку видели гибель других крейсеров, то знали, к чему готовиться.
– Пожар в правом корпусе!
– Локализовать! – рявкнул в переговорную трубу Капитан.
– Не получается!
– Мы горим!
Сидящий в кресле Магистр испуганно съёжился и втянул голову в плечи. Что выглядело весьма комично для его массивной фигуры, наряженной в чёрную униформу, чёрный плащ и чёрную фуражку… Выглядело бы комично, если бы не атака страшными ракетами. Магистр любил производить впечатление грозного вояки, но сейчас, проигрывая, растерял весь лоск.
– Они нас достали?
– Разумеется, – угрюмо ответил Третий, прислушиваясь к невнятным крикам из переговорной трубы. Он видел, как быстро погибли крейсеры сопровождения, и догадывался, что сейчас творится в правом корпусе.
Паника и смерть. Температура запредельная, горит даже то, что гореть не способно, а остальное – плавится. И погасить ужасный алхимический пожар невозможно при всём желании. Огонь подбирается к баллонам с гелием, прожигает их, и катамаран начинает заваливаться набок.
– Что будет дальше?
– То же самое, что с крейсерами.
– Я не хочу умирать, – взвизгнул Магистр.
Тонкий голос сочетался с его фигурой так же плохо, как поза перепуганного цыплёнка, но Третий даже не усмехнулся.
– Никто не хочет.
Палуба ощутимо накренилась.
– Левый корпус! Травите гелий! – громко приказал Капитан. – Выравнивайте цеппель, иначе нас перевернёт!
– Нас перевернёт? – не сдержался Магистр.
– Всё может быть.
– А мы… мы опускаемся?
Третий промолчал, глядя в окно и думая о том, насколько же глупо задавать сейчас такие вопросы. А Капитан не ответил, поскольку был слишком занят текущими делами.
– Мы опускаемся? – переспросил Магистр.
– Скажи спасибо, что не падаем.
– Что?
Третий повернулся к бледному как мел радисту и жёстко спросил:
– Ты подал сигнал тревоги?
– Да, – кивнул тот, облизнув губы. – Они выслали помощь, но ближайший крейсер в двух часах хода.
– Почему так далеко?! – взвизгнул Магистр.
– Мы не очень удачно прыгнули.
Потому что торопились покинуть место сражения и астролог навёл переход наспех. Просто чтобы уйти.
– Когда ляжем на землю, егеря наверняка продолжат абордаж, – бросил через плечо Капитан. – Лысому нужна информация.
– Они уже продолжают, – выдохнул толстяк – ему показалось, что он слышит выстрелы.
– Согласен, продолжают. У них вообще нет нервов.
Тридцать отборных лингийских егерей прыгнули на катамаран с другого цеппеля, начали захват, который прервался лишь во время перехода через Пустоту, и теперь продолжили атаку. Плевать они хотели на то, что катамаран горит и кренится, – у них приказ.
Третий подошёл к стоящему у двери телохранителю и очень тихо приказал:
– Приведи сюда астролога. Если не успеешь – убей.
– Приготовиться к жёсткой посадке! – объявил Капитан.
Магистр снова взвизгнул.
Раскалённая обшивка левой «сигары» не выдержала – лопнула, и на месте зловещих красных пятен появились открытые раны – смертельные, страшные, – из которых вырывались языки огня. Придуманная Мерсой смесь горела бешено, недолго, но бешено, её нельзя было погасить стандартными средствами пожаротушения, и потому урон всегда оказывался значительным. Точнее – фатальным. Ни один цеппель, который принял на себя удар кошмарных ракет, не остался в воздухе. И катамаран не стал исключением.