Он резко накренился, когда огонь добрался до баллонов с гелием. Показалось, что вот-вот перевернётся и рухнет, но экстренные меры помогли: из правых баллонов стравили газ, и гигантский цеппель стремительно пошёл вниз, отчаянно пытаясь тормозить двигателями и рулями высоты.
– Ну, во всяком случае, они стараются, – заметил Помпилио, для которого не стали сюрпризом действия команды гибнущего катамарана.
– Совершенно с вами согласен, мессер, – кивнул Дорофеев. Теперь, когда противник был повержен, капитан стал значительно спокойнее.
– Жёсткая посадка – это не катастрофа. Главное, они спасут свою чудовищную машину. – Дер Даген Тур кивнул на грандиозное сооружение из астрелия, которое катамаран нёс на главной палубе. – И однажды смогут вернуть её в бой.
– К сожалению.
– К сожалению, – согласился Помпилио. – Тем не менее экипаж продемонстрировал выучку и хладнокровие.
– Именно так, мессер.
– Нужно будет сказать об этом капитану катамарана во время допроса.
– Я напомню об этом, мессер.
– Благодарю, Базза, я знаю, что на вас можно положиться.
– Благодарю, мессер.
Убедившись, что с Кирой всё в порядке, а враг повержен, Помпилио, как и Дорофеев, позволил себе несколько расслабиться и вернуться к привычной манере поведения. С некоторыми нюансами, разумеется, но так диктовали обстоятельства.
– Теодор, – протянул он в тот момент, когда катамаран ударился о землю.
– Ваш кофе, мессер, – произнёс подошедший слуга. Кофейник был специальный, очень толстый, поэтому напиток не остыл.
– Это ужасно, Теодор, – вздохнул дер Даген Тур, забирая с подноса кружку. – Ты ведь знаешь, что я всегда пью кофе сразу после выхода из Пустоты. Где ты был всё это время?
– Прошу простить мою медлительность, мессер, – склонил голову Валентин.
– Я только что говорил капитану, что могу во всём на него положиться. К сожалению, из всех присутствующих я могу так сказать только Баззе.
– Мне действительно очень жаль, мессер.
– Почему ты до сих пор не предложил капитану кофе?
– Я как раз собирался…
– Теодор, ты стал ужасно нерасторопен.
– Как вам будет угодно, мессер. – Валентин перевёл взгляд на Дорофеева. – Кофе?
– С удовольствием.
Кружка капитана – разумеется! – стояла на подносе, и Теодору оставалось лишь наполнить её:
– Прошу.
– Благодарю.
– Что-нибудь ещё, мессер?
– Скоро на борт поднимется Кира, полагаю, после всего пережитого ей потребуется расслабляющая ванна.
– Безусловно, мессер. – Валентин отвесил лёгкий поклон и покинул мостик.
А Помпилио подозвал к себе радиста и взял в руку микрофон:
– Внимание! «Амуш» и «Стремительный» начинают снижение. Приказ: провести эвакуацию. «Дэво» обеспечивает безопасность и наблюдение за местностью.
– Принято, – отозвался дер Шу.
– Принято, – ответил Капурчик.
– Приступить к снижению, – распорядился Дорофеев. – Пулемётные расчёты на изготовку! Прикрывать десант без приказа.
– Базза, обязательно отметьте в журнале, что приданные Экспедиции егеря проявили удивительную стойкость и необычайное мужество.
– Да, мессер.
Помпилио сделал глоток кофе и очень тихо сказал:
– Надеюсь, потери невелики.
Кира, конечно же, старалась посадить паровинг как можно ближе к месту падения катамарана, но в первую очередь её волновало не это, а собственно приземление, по возможности – удачное, поскольку рыжей очень хотелось остаться в живых. В результате паровинг уткнулся в землю приблизительно в полутора лигах от скал, на которые пятью минутами позже рухнул катамаран. Однако эти пять минут Аксель Крачин провёл с толком: прикинул направление, кашлянул – после посадки у него запершило в горле – и побежал экономным солдатским бегом, отметив про себя, что гравитация на новой планете несколько слабее привычной. В результате бежать, даже по пересечённой местности, оказалось легко, и три километра Аксель преодолел за неполные одиннадцать минут.
Что же касается необходимости его участия в десанте, Крачин о ней не задумывался: он был военным, получил приказ и был полон решимости его исполнить. К тому же находящимся на борту катамарана десантникам лишний ствол точно не помешает – их с самого начала было немного, и неизвестно, сколько осталось после боя, прыжка через Пустоту и катастрофического приземления. А ствол у Акселя был прекрасный – ручная бамбада по имени «Пятнашка». Крачин, как и Помпилио, был бамбальеро, и пусть он не достиг таких высот, как дер Даген Тур, стрелял он великолепно.