- Живучая сволочь!
- Линар! – крикнул Сай, - Отруби им головы!
Повелитель подскочил к чудовищу и со всех сил отпустил руку с мечом тому на шею. Вскоре два обезглавленных трупа каноров украсили живописный пейзаж поляны.
Максим живой и целый, но явно вновь обруганный Линаром с ног до головы сидел в кустах рядом с волком, который в заварушке предусмотрительно участия не принимал, только прятался по кустам.
- Что с Леоном? – я не узнал свой хриплый голос.
- Ничего, теперь уже ничего, - послышался грустный голос повелителя.
Нам потребовалось совсем немного времени, чтобы вырыть могилу и похоронить нашего друга. Не смотря на то, что я своими глазами видел, как канор бросился на него, я все еще не мог поверить, что Леон мертв. Мы полукругом молча стояли около небольшого холмика, лес все еще был темен, но небо медленно начинало светлеть. Скоро рассвет. Линар грустно смотрел на могилу, Максим не сдерживал слез, парень больше перепугался, чем действительно тосковал по тому, кого и не знал вовсе, Саймон стоял, крепко стиснув зубы, эльф держался чуть в стороне и помогал, все еще толком не пришедшему в себя вампиру, мое же сердце разрывала боль. Я потерял друга. Когда все разошлись и медленно стали собирать наши пожитки, чтобы убраться с поляны, я все еще стоял и прощался с Леоном, вспоминая моменты нашей жизни, их было множество, опасных и спокойных, печальных и веселых, наполненных злостью и обидой на весь мир и всех Богов, мы достаточно пережили вместе.
- Представь, что в этой могиле лежит не твой друг, а человек, которого ты любишь, который словно часть твоей души, половина ее, - Саймон положил руку мне на плече, шепча эти слова, причиняющие еще большую боль, - и вот теперь ты похоронил того, кто был важнее воздух, был смыслом твоей жизни. Представил? – он сжал мое плечо, - Только так ты сможешь понять меня, я не готов испытать эту боль вновь.
Я представил, точнее будет сказать, вспомнил. Вспомнил жену, которую любил, которую добивался с юных лет, вспомнил сына и двоих дочерей, на могилах которых я так же стоял, сдерживая слезы. Сколько лет прошло с тех пор трудно сейчас посчитать. Боль от их потери превратилась в светлую память, я много душевных сил приложил, чтобы было так, я смог смириться и жить дальше, сможешь и ты Саймон. Пусть еще не время и ты не до конца созрел, но я помогу тебе, и ты сможешь переступить через прошлое. Горячие дорожки слез бежали по щекам, больше сдерживать душевную боль не было смысла, путь она выльется слезами, чем превратиться в озлобленность и ненависть.
Глава 8. Сфера.
Линар.
До рассвета оставалось не больше часа, когда я решил, что здесь мы закончили, и настало время спускаться в подземелья Раждара. После того, как мы похоронили Леона, я приказал всем собрать вещи и утеплиться, прогулка в подземельях, это не прогулка при теплом солнечном свете. Для каждого у меня был припасен теплый подарок, эльфийский свитер грубой вязки. Эльфы производили нити для этого предмета гардероба из шерсти горного животного, шерсть была теплой и на удивление мягкой. Греет эта одежа не хуже чем пламя костра, но свитер не громоздкий и не затрудняет движений. Факелов с собой у нас естественно не было, тащить их через Сайешесс и эльфийский лес было бы глупо, кроме того пользоваться магией я стал открыто, не от кого было прятаться. Мы подошли к вратам в подземелье, я зажег небольшой голубой шарик, который завис у нас над головами. В предрассветной дымке огонек светил тускло, практически не давая света, но стоило спуститься во мрак подземелий, он зажегся яркой голубой искрой, отлично освещая дорогу впереди. Мы выстроились цепочкой, я первый спустился по ступенькам, ведущим в мертвый город, за мной шел Максим, отпускать это безрассудное существо от себя дальше, чем на один шаг я опасался. Рядом с Максимилианом трусил волк, со страхом в синих глазах и скулежом все же последовавший за нами в Раждар, за ними шел Саймон, далее эльф и Шер замыкал процессию, над его головой, так же, как и над моей зависла голубая звездочка, освещающая путь. Нас встретила мрачная темнота подземелья, температура ожидаемо упала, из наших ртов стали вырываться белые облачка. Мы прошли около пятидесяти метров, когда я обернулся назад, за нашими спинами еще был виден свет, впереди же лежала лишь непроглядная тьма. Это последний путь, скоро я получу Сферу, а мир вновь станет единым целым, но что ждет нас в этом пути загадка. Я пробежал взглядом по лицам путников, собранность и сосредоточенность отпечаталась на каждом из них. Кто из них останется жив, а кто так же как Леон бесславно и глупо останется лежать в этом Богами забытом месте? Сделаю все для того, чтобы не допустить потери ни одного из них. Они мои подданные, я несу ответственность за их жизни. Когда я позволил себе обернуться второй раз, прохода уже не было видно, тьма и мрак полностью поглотили нас, осталось не стать их жертвами. Я разогнал плохие мысли и смело двинулся вперед, больше не оборачиваясь. Назад дороги больше нет.
Узкая, но добротная дорожка, выложенная крупными булыжниками, вела нас все глубже и глубже под землю, мы шли молча, сосредотачиваясь на каждом шаге. Даже Максим унял свое любопытство и тихо сопел мне в спину. После сражения с канорами мы вновь поругались. Этот мальчишка никак не мог понять моего волнения и страха за его жизнь, он не принимал критику ни в каком ее проявлении, на недовольной красивой мордашке после моих слов отпечатывалась лишь обида. Я же немного подустал от его необдуманных поступков, но вбить в его белобрысую голову что-либо было просто невозможной задачей, он выслушивал, обижался и продолжал рисковать своей жизнью. Надежде на то, что Максим исцелится от охоты за неприятностями на свою попку, настал конец. Я тяжело вздохнул и сосредоточился на тропе, интуиция пока молчала и не подавала сигналов об опасности, что позволяло задать довольно быстрый темп нашему передвижению. Усталость от напряженной ночи спала, нервное напряжение не пропускало усталость к телу. Я внимательно разглядывал стены в голубом свете магического шара. Длинный коридор был абсолютно пуст, стены выложены из крупных камней, в несколько раз больше тех, что лежали под нашими ногами, на некоторых камнях причудливой вязью на староэльфийском языке нанесены песни. Об их смысле я мог только догадываться. Где-то письменность сохранилась хорошо и была отчетливо видна, где-то стерлась, но порядок в ее нанесении непременно был.
- Лармиэль, что означают эти письмена? – шепотом поинтересовался я у эльфа.
- Я плохо знаю староэльфийский, - эльф остановился и провел по вязи длинным тонким пальцем, - но думаю, что это легенды, сказания и, возможно, предупреждения. В подземелья Раждара суются лишь самоубийцы, - грустно закончил он.
Саймон хмыкнул, но никак не стал комментировать слова эльфа. Мы пошли дальше, оставив позади эльфийские письмена, шаги эхом отражались от стен и затихали под потолком, там же в паре метров над нашими головами гулял легкий ветерок, затхлости и сырости не было, только холод и тишина. Шли долго, в коридоре так и не появилось никаких ответвлений, он только глубже и глубже вел нас под землю, все правильно, так и должно быть. Я довольно долго изучал карту, выучив ее практически наизусть, тьма давила, здесь было мрачно и тяжело, эти подземелья не шли ни в какое сравнение я с теми, где мы привыкли жить. Липкие лапки страха цеплялись за позвоночник и сердце, Максим приблизился ко мне практически вплотную, еще несколько шагов и он словно маленький напуганный ребенок вцепится мне в руку. Волк, имя которому так и не было подобрано, шел на согнутых лапах, дергал ушами, скулил и оглядывался по сторонам, не отходя от ног Максима. Руки остальных спутников лежали на рукоятках мечей, мы чувствовали, но не могли определить что, опасность какого рода подстерегает нас впереди.