Клодий оглянулся вслед женщине и остановился, заметив тонкую прядь белокурых волос, выбившуюся из-под накидки.
– Ювентина! – невольно окликнул ее публикан.
Женщина вздрогнула, но не остановилась и ускорила шаги, бросив на ходу несколько слов своему чернокожему слуге.
Теперь Клодий уже не сомневался, что это она, Ювентина. Он пустился за ней вдогонку, крича во все горло:
– Постой, Ювентина! Я узнал тебя! Остановись, я не сделаю тебе ничего плохого…
Но сопровождавший женщину черный слуга решительно преградил ему путь.
– Не смей приставать к моей госпоже! – крикнул он по-латыни.
Клодий с размаху ударил его кулаком в грудь.
– А ну, прочь с дороги, черномазый!
Но африканец даже не покачнулся от удара. Сильной рукой он схватил Клодия за плечо и, приблизив к нему искаженное ненавистью лицо, прохрипел:
– Римлянин! Я прибью тебя, как муху, если не отстанешь…
Проходившие мимо горожане останавливались, глядя на разыгравшуюся сцену с любопытством, но не выказывали готовности принять в ней участие.
Разъяренный Клодий обернулся и крикнул рабам, которые уже спешили к нему на помощь:
– Задайте хорошенько этому наглецу!
Двое рабов без промедления набросились на африканца. Произошла короткая потасовка, во время которой «черномазый», яростно работая своими мощными кулаками, сбил с ног одного за другим обоих своих противников под восхищенные возгласы и даже аплодисменты прохожих.
Рабы Клодия, люди молодые и крепкие, быстро поднялись на ноги и в бешенстве снова ринулись на противника, готовые растерзать его на части.
Африканец, запрыгнув на каменное ограждение моста, стал в оборонительную позу и крикнул:
– Сюда, сюда! Ближе, милейшие! Дайте мне возможность хорошенько лягнуть вас своей пяткой по вашим рабским рожам!
– Оставьте это эфиопское отродье и скорее за ней! – крикнул Клодий рабам. – Задержите ее и приведите ко мне. Это беглая рабыня. Можете с нею не церемониться…
Оба раба, повинуясь приказу господина, со всех ног помчались за беглянкой.
Африканец, соскочив с парапета, устремился вслед за ними, на бегу расталкивая прохожих.
Как раз в это время молодая женщина уже исчезла под аркой Ортигийских ворот, а навстречу бежавшим за ней рабам Клодия из ворот вдруг высыпала густая толпа мальчишек, которые бежали впереди показавшейся следом за ними колонны греческих наемников. Это были солдаты, заступавшие на ночную службу по охране общественного порядка в городских кварталах.
Рабы Клодия вынуждены были остановиться у ворот, чтобы пропустить солдат.
Чернокожий, убедившись, что госпожа его вне опасности, облегченно перевел дух и замешался в толпу, теснившуюся у ворот.
Глава седьмая
Возвращение Мемнона
Над городом сгущались тучи. В небе засверкали первые молнии, сопровождавшиеся гулкими раскатами грома. Немного погодя стал накрапывать дождь.
Движение на мосту заметно оживилось. Люди торопились укрыться от дождя под арками Ортигийских и Предмостных ворот, а также в портиках ближайших зданий.
Клодий быстрым шагом отправился домой, решив не дожидаться возвращения своих рабов. Начавшийся дождь обещал очень скоро превратиться в настоящий ливень. Прикрывая голову краем тоги, публикан бежал по улицам Неаполя, пока не добрался до улицы Квиритов, где стоял его дом.
Возле своего портика он увидел человека высокого роста, одетого в долгополый плащ. Поднятый капюшон плаща скрывал его глаза, открытой оставалась лишь нижняя часть лица: волевой, уже много дней не бритый подбородок и обветренные, но еще по-юношески полные губы.
Завидев Клодия, незнакомец шагнул ему навстречу.
– Приветствую тебя, Публий Клодий, – негромко сказал он. – Мое имя Артемидор Лафирон. Я пришел к тебе вместо Гая Цестия. К сожалению, он не смог навестить тебя из-за болезни…
С этими словами он протянул Клодию бронзовую гостевую табличку.
Откупщик недоверчиво принял табличку из рук незнакомца и внимательно рассмотрел выбитые на ней буквы.
– Когда-то я действительно обменялся гостевыми табличками с Гаем Цестием, но это ничего не значит, – произнес он сквозь зубы. – Чего тебе нужно?
– Ты слишком осторожничаешь, Клодий, – сказал незнакомец. – Твоего домоправителя, не пустившего меня на порог, можно понять. Но тебе не стоит привлекать внимание посторонних, беседуя со мной на улице. Я прибыл по известному тебе делу чрезвычайной важности.