Около полудня «Амфитрита» вышла из бухты Улисса и незадолго перед закатом бросила якорь в Трогильской гавани.
В тот день в гавани скопилось много судов, в том числе несколько двухпалубных кораблей, так что «Амфитрита» не привлекла к себе особенного внимания. Она мало походила на пиратский корабль. В то время либурны были распространены у мореходов, которые ценили их за легкость и быстрый ход.
Требаций, наварх Блазион и еще около двух десятков матросов воспользовались услугами подоспевших к «Амфитрите» в своих небольших челнах лодочников, которые за небольшую плату доставили их всех на берег.
Вместе с ними был Мемнон. Не теряя понапрасну времени, он нанял лодку с двумя гребцами и отправился на Племмирий. Он знал, что Варий обитает в поселке, снимая комнату в доме знакомого моряка.
По пути александриец велел гребцам остановиться в бухте Аретусы.
Поднявшись в гостиницу, он встретился там с Видацилием, застав его за ужином в летней трапезной.
Хозяин «Аретусы» сразу стал пенять ему, что он не предупредил его, перед тем как увести с собой Ювентину.
– Но как ты узнал, что это был я? – с веселым удивлением спросил Мемнон.
– Утром заходил Варий и сообщил мне, что ты вернулся… Из-за твоей красавицы мне могло непоздоровиться. Хорошо, что она исчезла перед появлением центуриона и солдат…
– Они обыскивали гостиницу?
– Еще как! Вместе с ними был Клодий, публикан, утверждавший, что в гостинице под видом свободной скрывается беглая рабыня. Представляешь, что мне пришлось пережить?
– Ты расстроен, но теперь никаких оснований для тревоги нет, – успокаивающим тоном сказал Мемнон. – К тому же, как хозяин заведения, ты не обязан знать, кем являются твои постояльцы, лишь бы платили…
– Так-то оно так, – сказал Видацилий и, помолчав немного, спросил: – Кстати, где она теперь?
– Ювентина? Я увез ее в Убежище.
– Правильно, – облегченно вздохнув, произнес Видацилий. – Нет места более надежного. Правду сказать, завидую я Гереннию. А тут живешь, как возле кратера Этны…
– У меня к тебе есть дело, – сказал Мемнон.
– Говори, я слушаю.
– Во-первых, я хотел бы купить у тебя Леену…
– Клянусь Сатурном! Зачем она тебе?
– Она нужна не мне, а Ювентине. Знаешь, они обе привязались друг к другу, пока Ювентина жила у тебя… Кроме того, я буду очень тебе признателен, если вместе с нею ты и Сирта, слугу Ювентины, переправишь в Убежище.
Видацилию явно не хотелось отпускать девушку.
– Видишь ли, – замявшись, сказал он. – Я тоже очень привык к ней. Ведь только этой немой и безграмотной девчушке я могу откровенно поведать что угодно, не боясь, что это станет известно кому-нибудь еще…
– Я предлагаю тебе за нее десять тысяч сестерциев.
– Десять тысяч! – воскликнул Видацилий, словно не поверив своим ушам.
– Теперь я состоятелен. Вот тебе в задаток пятьдесят золотых филиппиков. Монеты старые и немного потеряли в весе, но можешь не сомневаться в том, что здешние менялы дадут тебе за каждую из них по двадцать пять драхм. Остальные деньги получишь у менялы Евсевия. Немного позднее я оставлю у него часть денег, которые привез с Крита… Ты же знаешь, где находится его лавка?
– Да, конечно.
– Я напишу ему расписку, и он выдаст тебе по первому твоему требованию пять тысяч сестерциев…
Видацилий не смог устоять перед такими деньгами и дал слово переправить Леену и Сирта на виллу Геренния в течение ближайших двух или трех дней.
Когда Мемнон стал прощаться, Видацилий, вспомнив, сказал ему:
– Варий просил передать тебе, если ты появишься, не искать его на Племмирии, а идти к Ахрадийским воротам. Он сказал, что ты найдешь его на старом кладбище, прибавив еще, что тебе известно о его намерении совершить паломничество к святилищу божественных братьев Паликов…
– Благодарю, Видацилий! Пусть покровительствуют боги тебе и твоему заведению. Будь здоров!
– Прощай, Мемнон! Да помогут тебе все великие боги!..
Мемнон поспешил на берег бухты к ожидавшей его лодке.
– Теперь на Племмирий? – спросил его один из гребцов.
– Нет. Гребите в Большую гавань. Высадите меня у Предмостных ворот.
Оба гребца, дружно налегая на весла, вывели лодку из бухты. Обогнув южную оконечность острова, лодка пересекла Большую гавань и причалила к берегу Ахрадины почти у самой дамбы.
Мемнон расплатился с гребцами и, соскочив на берег, взбежал по каменным ступеням к Предмостным воротам.
* * *
Хотя всем пришлым рабам было уже ясно, что им больше нечего ждать в Сиракузах, они не торопились расходиться, словно еще на что-то надеялись. Большими и малыми группами они расположились вдоль большой дороги, начинавшейся от Ахрадийских ворот и ведущей в сторону города Акры, древней сиракузской колонии. В течение двух дней к ним присоединялись рабы, прибывавшие из самых отдаленных западных областей. Они подходили к городу, еще не зная, что напрасно проделали сотни стадиев долгого и трудного пути.