– Клянемся!.. Именем богов, клянемся!.. – раздались со всех сторон десятки голосов.
Верховный жрец Паликов еще до того, как Варий закончил свою подстрекательскую речь, с трудом скрывая охватившее его негодование, тихо сказал стоявшему рядом помощнику:
– Я чувствую себя соучастником подлого рабского заговора. Этой же ночью поедешь в Сиракузы и сообщишь римскому претору обо всем, что здесь произошло.
– Я все понял, господин. Сделаю, как ты сказал, – так же тихо отозвался помощник жреца.
По окончании своей речи Варий приблизился к верховному жрецу, который держал в руке табличку с начертанными на ней особыми словами клятвы.
– Наверное, ты не знаешь обычая, – произнес жрец, понизив голос и опустив глаза. – Если по какой-нибудь причине ты не сможешь выполнить данную тобой сегодня клятву, то святилище должно будет подвергнуться очищению. Тот, кто приносит клятву у священных источников, должен представить поручителя, который совершит очищение за свой счет, если с тобой случится несчастье.
– Я знаю обычай, святой отец, – отвечал Варий, устремив на жреца мрачный взгляд. – К сожалению, у меня нет состоятельного поручителя, который смог бы совершить дорогостоящий обряд очищения. Человек я бедный, и у меня нет богатых родственников и друзей. Но ты можешь не беспокоиться. Я выполню свою клятву.
Жрец открыл было рот, чтобы возразить, но фрегеллиец решительно остановил его:
– Ты сам видишь, что эти обездоленные люди замерли в благоговении и ждут, когда я произнесу слова клятвы, которую они с верой в душе будут считать нерушимой. Ты поступишь очень благоразумно, если не станешь мне мешать сделать это только из-за отсутствия у меня поручителя…
В словах Вария прозвучала скрытая угроза, и жрец почел за благо уступить человеку, речь которого уже произвела сильное впечатление на толпу, способную в своем возбуждении на что угодно.
– Хорошо, – сказал он. – А теперь подойди к источникам и, потрясая ветвью, повторяй за мной каждое сказанное мною слово.
Варий повиновался и, приблизившись к источникам, медленно и торжественно стал произносить слова клятвы, которые подсказывал ему жрец.
В это время Мемнон говорил Требацию, расточая похвалы фрегеллийцу:
– Можешь не сомневаться, скоро его имя будет у всех на устах. Он не только храбр. Он мыслитель, он стратег, продумавший наперед все свои действия…
Между тем Варий произнес слова клятвы (она была краткой) и вышел за пределы священного участка, смешавшись с толпой.