– Вы тут и правда все ненормальные, – качает головой новенькая.
– Добро пожаловать в клуб, – отвечает бывалая, и мы все чокаемся остатками рома с колой.
Спустя полгода, у новенькой уже было несколько собственных историй про привидения. А Ваня их больше не видел.
Слон в зоопарке
– Смотри, эта масса колышется и галдит. Эта масса ругается, толкается и торгуется. Еще – эта масса Любит Свою Родину. Любое пространство вокруг себя она хочет превратить в отражение Своей Родины, в ее плохую подделку.
Доктор делает неопределенный жест в сторону водопада, возле которого копошатся туристы. Мы стоим поодаль, в тени хлопкового дерева. Цикады над нашими головами поют свою песню, неотличимую от звука бензопилы.
– Тош, они каждый день новые, но у меня ощущение, что позавчера, неделю назад, прошлым летом тут были почти такие же. Вон, смотри, Фотограф и Модель. – Доктор показывает на двух моих туристов: она эффектно повернула голову, он присел и навел объектив. – Эти вполне безобидны, не считая того, что так он ее будет фотографировать у каждой пальмы, и поэтому они все время будут приходить в автобус последними. К вечеру их возненавидит вся группа.
– А вон те – это Мистер и Миссис Срач. Она только что прилюдно отчитала его за бутылку пива, но он продолжает пить, демонстрируя неповиновение. Теперь они всю дорогу будут ссориться друг с другом и для разнообразия – с тобой. Но им можно отвечать в меру грубо, потому что остальная группа будет на твоей стороне.
– М-да. Уж на что тайцы не такие как мы, но туристы – еще более не такие, – изрекаю я многозначительную банальность. Я смотрю на туристов, я слушаю, о чем они кричат, и в этот момент я сам – как на экскурсии. Много позже, может – через год, может – через два, я поделюсь этой мыслью с Федором N., и он приведет неожиданно точное сравнение: «Это как в зоопарке, – скажет Фред, – Ты смотришь на слона, слон смотрит на тебя, и непонятно, кто больше удивляется».
Из толпы на нас надвигается одна из моих туристок, и Доктор пытается рассказать что-то и про нее, но я делаю ему страшные глаза. Я работаю на реке Квай вторую неделю, и пока стесняюсь открыто обсуждать людей. Это пройдет через месяц.
– Ой, мальчики, так хорошо! – игриво сообщает туристка, обращаясь преимущественно к Доктору. – Кстати, как называется этот водопад? А то Антон нам рассказывал, но я уснула и не расслышала.
Водопад называется Сайок-Ной, что переводится как «маленький фикус». Но Доктор не спешит сразу раскрывать все карты. Он затягивается своей трубкой и говорит:
– О, вы знаете, по преданию, во время правления династии Тибоди именно на этом месте…
И начинает рассказывать какую-то двусмысленную историю, скорее всего, придуманную на ходу. Вечером в отеле он подсядет к этой туристке за ужином и будет говорить ей о пользе массажа и о том, что у него, у Доктора, есть своя уникальная методика. Под этим предлогом он отведет ее к себе в номер и будет с видом профессионала что-то там у нее щупать, но туристка быстро все поймет и вежливо сбежит. В течение следующих нескольких лет я буду часто наблюдать вариации на тему этой сцены, каждый раз искренне сопереживая Доктору, но ему так ни разу и не повезет. По крайней мере – при мне.
Группа начинает постепенно возвращаться в автобус, и легенду о водопаде Маленький фикус приходится оперативно закончить. «…вот поэтому в Таиланде занимаются сексом до глубокой старости», – завершает свое повествование Доктор.
– Ой, мальчики, – снова восклицает туристка, – вы так интересно рассказываете! Где вы всему этому научились? Что нужно сделать, чтобы стать таким хорошим гидом как вы?
– Прежде всего, – невозмутимо отвечает Доктор, держа трубку как Шерлок Холмс в фильме, – нужно любить людей.
Вечером, наблюдая, как он рассказывает, чем его техника тайского массажа лучше, чем у тайских массажисток, я пришел к мысли, что, скорее всего, не смогу работать гидом, потому что мне недостает цинизма.
Но я, конечно, ошибся.
Начало
Спроси меня, что больше всего запоминается в Паттайе, и я скажу тебе: запахи. Когда приходит неспокойная тропическая ночь, когда на Волкин-стрит со всего города устремляются толпы трансвеститов и проституток, а переулки заполняются стаями безумных собак, тогда ты можешь вдохнуть полной грудью удивительную смесь свежести и зловония.
Сотни макашниц распространяют аромат жареного мяса и приправ, а теплый ветер с моря гонит его по улицам, мешая со сладковатыми испарениями, поднимающимися из засоренных водостоков. Из арабского квартала выплывает густой пахнущий виноградом и яблоками кальянный туман, окутывает тележки с фруктами и становится дважды ароматическим. А ветер, теплый ветер с залива, все треплет и треплет влажные листья кокосовых пальм, словно приспущенные до утра флаги. Он подхватывает дым зажженных в храмах и предназначенных для богов благовоний и вместе со всеми остальными запахами с размаху швыряет его в простые человеческие ноздри.