Но как ни странно, я покинул Камбоджу живым и здоровым. На этом основании прошу считать меня Дунканом Маклаудом.
Во двор нужного дома я заезжаю уже в темноте. Звоню на свой номер и слышу просьбу подождать две минуты.
Трехэтажный многоквартирный дом шумит на разные голоса – ведущим ток-шоу в телевизоре, певцом народных песен в колонках, ругающимися женщинами в цветастых платьях.
Из дверного проема появляется опрятная таечка лет двадцати с чем-то. Она подходит, застенчиво улыбаясь, и достает из кармана джинсов мой телефон. Мне становится стыдно за нож в багажнике и за натовские штаны.
– Простите, мистер, – говорит таечка по-английски, – мой парень иногда общается с плохими людьми.
– Ничего, – говорю, – бывает.
– А что у вас еще украли? – спрашивает она.
Я отвечаю, что кошелек. Она просит подождать и уходит в дом. Возвращается с каким-то пакетом и печально качает головой: кошелька не нашла. Я отвечаю, что не страшно.
– А может у вас украли часы? – не сдается тайка. Раскрывает пакет, а в нем шесть или восемь наручных часов.
– Нет, – улыбаюсь я, – часов у меня не было.
И поблагодарив, уезжаю.
Я еду обратно и жадно верчу головой по сторонам. Мимо проносится обычная жизнь города храмов и борделей, со своими нехитрыми страстями и пороками. Через сутки я улечу в Москву, и никогда больше сюда не вернусь.
Октябрь 2014
В гостях у наркомана
Почти все мои знакомые могут похвастаться шрамами от соприкосновения с асфальтом. Не могут только те, кто уже умер. И тем не менее, все 300 тысяч населения города (150 тысяч коренных паттайцев и еще столько же нелегалов со всей планеты) ежевечерне вступают в неравную схватку с собственным вестибулярным аппаратом, садясь за руль пьяными или под наркотиками. Здесь после заката вообще сложно встретить трезвого человека, а особенно – среди водителей.
Вот история Сина, владельца компании, в которой я работал несколько лет. Син родился и вырос в соседнем Лаосе, а потом учился в Алма-Ате, поэтому говорит по-русски с казахским акцентом. Несмотря на то, что в Таиланде иностранцам запрещено работать в туристическом бизнесе, Син притворился тайцем и открыл свое экскурсионное агентство. Мы с ним отлично ладили, потому что оба были нелегалами.
Син сильно падал с байка три раза. Первый раз сломал ногу, второй раз что-то еще, а на третий ему распороло щеку от верхней губы до глаза, но даже после этого он не обзавелся шлемом. Шлем не может защитить от кармы, утверждает он. Если плохая карма – ты в любом случае упадешь и разобьешься, а если хорошая – то в любом случае нет.
С Сином у меня недавно состоялся следующий разговор.
– Тош, почему ты плохо продаешь туристам лекарства? – спросил он меня, подсчитывая комиссию с экскурсии. – Ты много говоришь про Будду-шмудду и совсем мало про тайскую медицину.
– Я – гид, а не продавец, – ответил я, – и не могу два дня рекламировать аптеку.
– Почему? – удивился Син.
– Мне кажется, это будет плохо для моей кармы.
Да, я так и сказал: «плохо для кармы».
– Плохо для кармы, – повторил за мной Син и произнес то же самое на лаосском, чтобы убедиться, что правильно понял. – Но почему, Тош? Почему продавать медицину и получать за это комиссию – плохо? Ты же знаешь, что медицина – хорошая. Ты же сам ее пьешь.
– Пью, – кивнул я.
– Когда ты в Камбодже продавал туристам пиццу с марихуаной, это не было плохо для кармы?
– Не было. Они сами просили.
– А на Ямайке? Ваня говорит, что ты там постоянно продавал туристам наркотики, – продолжал Син тоном прокурора.
– Нет, не продавал, – сказал я.
– А Ваня говорит, что продавал.
– Ваня преувеличивает. Я просто переводил, когда мои туристы общались с барыгами. Знаешь как сложно русскому туристу понять язык ямайского барыги?
– И это тоже не было плохо для кармы?
– Не было.
Серьезно. Возможность взорвать косяк у могилы Роберта Неста Марли, самого известного курильщика косяков на планете – это часть погружения в культуру страны. Многие летят 12 часов без пересадки специально ради этого.
– По-твоему выходит, что продавать наркотики – хорошо для кармы, а продавать лекарства – плохо, – медленно произнес после долгого молчания Син. Мрачный, с эффектным шрамом на лице, в этот момент он был похож на босса мафии из голливудского фильма.