- Кстати, мы с Дезином решили встретить Масленицу на Поезде, - сообщила она, чем вызвала заинтересованное удивление.
- Масленицу? Необычная идея. И почему же художник этим загорелся?.. Пфф...
Вдвоём они прыснули над неожиданно «чёрным» каламбуром. Прокашлявшись, парень шутливо погрозил пальцем:
- На самом деле, нельзя так шутить. Но иногда можно. Так что же... вызвало в нём интерес?
- Он хочет написать портрет всех пассажиров и считает, что обстановка Масленицы хорошо впишется. А мы можем просто напечь блинов и повеселиться в вагоне времён года!
- Так ты его уже видела? Изумительное место, не правда ли? Когда я рассказал о нём одному своему знакомому, тот уверил меня, что вагон создан с помощью магии и, глядя на то, что там творится, в это сложно не поверить. А насчёт Масленицы... Я за, если ты поможешь мне с готовкой.
Девочка радостно кивнула и ушла рассказывать о празднике Мари и Профессору. Проводив её взглядом, Андрей вернулся к книге, но взгляд скользил по странице, не зацепляя слова. Посидев так несколько минут, он взял со стола чистый лист, достал из кармана карандаш и начал набрасывать новый эскиз.
Два призрака обнаружились в мастерской Мари, где бурно что-то обсуждали. Подойдя ближе, Лилия поняла, что предмет спора - они с Андреем, причём тот факт, что привидения ничего толком не знали, совершенно не мешал им спорить.
- Что за шум, а драки нет? - она привлекла к себе внимание, прерывая чью-то очередную реплику. - Я тут к вам с интересным предложением!
Они переглянулись и замолчали, напряжённо слушая рассказ девочки о идее празднования на Поезде. В процессе лицо Мари посветлело - француженка явно была рада предложению сделать новые наряды, особенно ради позирования для Дезина. Профессор же просто молча выслушал Лилию, но в самом конце задал уже обсуждавшийся вопрос:
- Так вы с Андреасом помирились?
- Да! - широко улыбнулась Лилия, окончательно успокаивая призраков. Мари тут же перетянула девочку к себе и начала обсуждать с ней будущий праздник, а немец, немного подумав, выплыл из вагона и направился в библиотеку. Он был слишком рационален, чтобы слушать только одну точку зрения, поэтому решил спросить и второго участника ссоры.
Однако вопросы можно было и не задавать: он застал Андрея рисующим эскиз броши, и один вид украшения недвусмысленно говорил, кому оно предназначалось.
- Рад, что вы снова нашли общий язык, - прокомментировал он, останавливаясь прямо напротив кресла. - Что же случилось?
Юноша поднял глаза от листа бумаги, внимательно глядя на призрака.
- Я вспылил, потому что она, как обычно, поступила необдуманно. Да, я перегнул палку и этим напугал и обидел её, но я уже извинился. Всё нормально. На самом деле, видя то, как откровенно она раскаивается в сделанном и как искренне переживает, что обидела меня своим вмешательством... Она просто вынудила меня простить её и просить прощения самому, - усмехнулся он, вспоминая выражение лица девочки. - Но она ещё слишком ребёнок, чтобы понимать, каким грозным оружием это может быть.
- И каких проблем ей принесёт эта прямолинейность, она тоже ещё не понимает, - добавил Профессор.
- Это будет, когда она вернётся на Землю, - кивнул Андрей. - Пока что, здесь, в этом закрытом мире пусть творит, что хочет. Пусть побудет ребёнком ещё немного хотя бы на Поезде.
Вздохнув, он взъерошил русые волосы и отложил листок. Подумав над этим вздохом, призрак опустился на колени, прямо глядя в стальные глаза человека.
- Она может быть ребёнком, но ты им уже никогда не будешь. Ты не слепой и не глупый, Андреас, и ты должен понимать: когда ты вернёшь себе настоящий облик, её прежнее отношение исчезнет без следа.
- Чушь! - отрезал мужчина, вскакивая с кресла и отворачиваясь. - Я не зря поставил себя как старшего, таким я и останусь после того, как... приду в норму. Лилия знает о моём настоящем возрасте, это не станет для неё шоком. К тому же, до этого ещё дожить надо...
Покачав головой, немец развернулся, покидая библиотеку. Он не был согласен ни с одним словом Андрея, но решил не вмешиваться в отношения людей. В конце концов, он был почти на пять веков их старше, и мог уже не понимать, что творится в их сердцах.
Однако его скептицизм посеял зёрна сомнения и в душе мужчины, который ещё раз мысленно оглянулся на всё произошедшее и происходящее. Не находя ошибок в своих действиях, он раздражался всё больше и больше, наворачивая круги по библиотеке. В конце концов, устав злиться на самого себя, он схватил листок с почти законченным эскизом и вышел из библиотеки, уходя дальше в «секцию бесконечности».