Антуанетта входит.
Антуанетта. Извини. (Садится за стол, накрытый к завтраку.) Шнайдеры передают тебе привет. (Наливает себе чай.)
Кюрман. Чай остыл.
Антуанетта. Все очень сожалели, что ты не пришел. Я получила большое удовольствие. Некоторые гости показались мне славными, очень интересными… (Пьет чай.) Шнайдеры передают тебе привет.
Кюрман. Это ты уже сказала.
Антуанетта. Ты позавтракал?
Кюрман. Сейчас десять часов.
Она пьет чай.
Доброе утро!
Антуанетта. Хенрик тоже передает тебе привет.
Кюрман. Кто?
Антуанетта. Хенрик.
Кюрман. Удивляюсь.
Антуанетта. Почему ты удивляешься?
Кюрман. Потому что Хенрик в настоящее время в Лондоне.
Антуанетта (оборачивается и глядит на него). Ханнес…
Кюрман. Доброе утро!
Антуанетта. Что случилось?
Кюрман. Об этом я тебя спрашиваю.
Антуанетта. Я прихожу домой…
Кюрман. В десять часов утра.
Антуанетта. Передаю тебе привет от Хенрика…
Кюрман. Который находится в Лондоне.
Антуанетта…И это означает, что я лгу?
Кюрман (обращаясь к Ведущему). Когда я дал ей пощечину?
Загорается неоновая лампочка.
Ведущий. Позже.
Лампочка гаснет.
Кюрман. Кто еще передает мне привет?
Входит Ассистентка в роли фрау Хубалек.
Доброе утро, фрау Хубалек, доброе утро.
Ассистентка. Приготовить свежий чай? (Берет кувшинчик и уходит.)
Антуанетта. Пришли твои корректуры? (Сидя закуривает.)
Ведущий. Она имеет в виду корректурные оттиски брошюры «Этология для всех и каждого», которую вам пришлось написать ради заработка.
Часы бьют десять.
Кюрман. Где твои часы?
Она глядит на свою руку: часов нет.
Я просто спрашиваю.
Загорается неоновая лампочка.
Ведущий. В эту минуту вы завопили. Сперва разбили чашку, потом завопили и дали ей пощечину.
Лампочка гаснет.
Кюрман. Оттиски пришли… (Стоя берет в руки свою пустую чашку.)
Антуанетта. Прошло два года, как мы поженились, и каждый раз, как я возвращаюсь из гостей, каждый раз ты проверяешь, есть ли у меня на руке часы. Хотелось бы знать, что ты, собственно, обо мне думаешь!
Кюрман. Я же просто спросил.
Антуанетта. Знаю я, что ты думаешь!
Он помешивает ложечкой в пустой чашке.
Вечно вспоминаешь, что когда-то я забыла их в твоей ванной… (Встает.) Ханнес, если хочешь, я уйду. Сейчас же. Мы живем не в девятнадцатом веке. И я не позволю мужчине на меня орать.
Кюрман. Разве я орал?
Ассистентка в роли фрау Хубалек приносит чай. Спасибо, фрау Хубалек, спасибо.
Ассистентка уходит.
Антуанетта. Два года, как мы поженились, и я впервые провела ночь не дома, впервые. Но каждый раз ты устраиваешь мне сцену.
Кюрман. Антуанетта…
Антуанетта. Каждый раз!
Кюрман. Это ты устраиваешь сцену, Антуанетта, а не я. Что я делаю? Слушаю тебя, стою и пью чай.
Антуанетта. Чай?
Кюрман. Да, чай.
Антуанетта. Из пустой чашки!
Пауза.
Кюрман. Почему она плачет?
Ведущий. Вы правы: в первом варианте она не плакала. Потому что в первом варианте вы на нее накричали, господин Кюрман. А теперь она плачет потому, что не могут же оба партнера одновременно ощущать свое моральное превосходство.
Антуанетта. Этого я не потерплю! (Рыдает.)
Кюрман. Антуанетта… (Подходит к ней.) Я так беспокоился. Пытался работать. Читал корректуры. Потом позвонил. В два часа ночи. Шнайдеры были уже в постели. Сказали, что вы уже ушли…
Она что-то вынимает из сумочки.
Антуанетта. Вот мои часы.
Он подходит к столу и наливает себе чай.
Могу тебе только сказать, что ты ошибаешься.
Кюрман. Ну, вот и хорошо.
Антуанетта. Ничего хорошего я тут не вижу, Ханнес; для меня это невыносимо. Такой человек как ты, интеллектуал, да еще в твоем возрасте… Я хотела сказать: с твоим жизненным опытом…
Кюрман. Что ты хотела сказать?
Антуанетта. Я считаю, что это возмутительно.
Кюрман. Антуанетта, ты ведешь себя сейчас, как будто я в самом деле дал тебе пощечину за то, что ты всю ночь отсутствовала. (Прихлебывая горячий чай.) Что ты считаешь возмутительным?
Антуанетта. Два года, как мы поженились…
Кюрман. Почему ты не позвонила?
Антуанетта (застегивает на руке часы). Тебе что, больше не о чем думать в этой жизни? Спала я с кем-то или нет — разве это твоя забота? (Берет в руки сумочку.) Допустим, я спала с мужчиной в эту ночь или даже каждый раз, когда тебе так кажется: что с того? Прошу покорно. Разве от этого мир перевернется?