Ведущий. Что вы имеете против этого имени?
Кюрман. Эгон!
Ведущий. Вы уже слышали это имя несколько лет назад, но не обратили внимания. Люди — большей частью те, кто еще не знает, что он любовник Антуанетты, — без конца упоминают его имя: Эгон или Штахель. Кажется, об этом молодом человеке все очень хорошо отзываются — как об архитекторе, но и как о человеке.
Кюрман направляется к бару.
В доме больше не бывает виски. Я уже вам напоминал: это вы сами изменили, господин Кюрман.
Кюрман растерянно останавливается.
Почему вы не работаете?
Кюрман разражается смехом.
Что вас так рассмешило?
Кюрман. Его зовут Эгон…
Ведущий. Господин Кюрман, этого вы не можете изменить.
Кюрман. Эгон… (Перестает смеяться.)
Ведущий. Если бы вы могли начать жизнь сначала, вы бы точно знали, что в ней следует изменить, — так вы сказали! Но изменить вы можете только свое собственное поведение, господин Кюрман.
Загорается неоновая лампочка.
В первом варианте — помните? — произошла ваша встреча с господином Штахелем. Это вы на ней настояли! Между вами состоялся, что называется, мужской разговор.
Появляется Ассистент в роли Эгона.
Хотите его изменить?
Кюрман разглядывает Ассистента.
Согласно досье разговор прошел достаточно достойно, хотя вы, господин Кюрман, выпили тогда не меньше трех бокалов виски…
Ассистент (в роли Эгона подходит к Кюрману). Ханнес!
Кюрман. Разве мы с вами на «ты»?
Ассистент. Право, не знаю…
Кюрман. Садитесь, господин Штахель.
Ассистент (садится). Я, наверное, сел в ваше кресло?
Кюрман. Не имеет значения.
Ассистент. Извините! (Делает движение встать.)
Кюрман. Прошу вас!
Ассистент остается в кресле, Кюрман тоже садится.
Господин Штахель, я благодарен вам за то, что вы приняли мое приглашение. Вот уже несколько лет мы слышим друг о друге, и я подумал, что пора нам познакомиться.
Ассистент. Благодарю вас за письмо.
Кюрман. Хотите кофе?
Ассистент. Спасибо, нет.
Кюрман. Может быть, чаю?
Ассистент делает рукой отрицательный жест.
Антуанетты нет дома.
Ассистент. Я знаю.
Кюрман. Знает ли она, что вы здесь?
Ассистент. Я ей сказал…
Пауза.
Кюрман. Вы впервые в этой квартире?
Ассистент. Что вы хотите сказать этим вопросом?
Кюрман. Иногда я бываю в отъезде.
Ассистент. Господин Кюрман…
Кюрман. Мы можем говорить друг с другом откровенно.
Ассистент (достает сигарету). Я впервые в вашей квартире. (Закуривает.)
Ведущий. Дальше! (Пауза.) Дальше!
Ассистент. Вас не раздражает, что я курю?
Кюрман. Никоим образом.
Ассистент. Мы можем говорить откровенно…
Пауза.
Ведущий. Почему же вы молчите?
Загорается неоновая лампочка.
Ассистентка (по досье). «Вот уже несколько лет мы слышим друг о друге…»
Ведущий. Это мы уже знаем.
Ассистентка. «Мне не в чем вас упрекнуть. Мы оба любим одну и ту же женщину. Я вас понимаю. Ведь женщина — не собственность мужчины. Думается, нам нет нужды растолковывать друг другу такие вещи. И Антуанетта вас любит. Это так. Что касается меня, повторяю: мне абсолютно не в чем вас упрекнуть».
Ведущий. Кто из них это говорит?
Ассистентка. Господин Кюрман.
Ведущий. А что говорит второй?
Ассистентка. «Эгон только улыбается». (Улыбается.)
Кюрман. Вероятно, это покажется смешным, да я и сам знаю, что нам не о чем договариваться. С другой стороны, я счел, что будет не менее смешно, если мы вообще никогда не встретимся. Почему, собственно? Живем в одном и том же городе…
Ассистент. Это верно.
Кюрман. И любим одну и ту же женщину…
Ассистент встает.
Или это не так?
Ассистент (берет пепельницу с письменного стола). Разрешите? (Вновь садится.) Мы с вами любим одну и ту же женщину, господин Кюрман, я знаю об этом уже давно. Мы оба это знаем. Не проходит недели, чтобы я не услышал ваше имя: Ханнес теряет профессуру, Ханнес и его гастрит, Ханнес едет в Советский Союз…
Кюрман. А я мало о вас слышу.
Ассистент. Я тоже решил, что такой разговор назрел…
Кюрмап. Вы архитектор и католик.
Ассистент. Так сказать.
Кюрмап. И тоже женаты.
Ассистент. Оставим в покое мою жену.
Кюрман. Она ничего не знает об Антуанетте?
Ассистент. Я тоже решил, что такой разговор назрел; вы совершенно правы, мы живем в одном и том же городе: почему бы нам не встретиться и не познакомиться? Почему, собственно? Я уже давно ощущал потребность откровенно поговорить с вами как мужчина с мужчиной. Даже если это ничего не изменит.