Ступенькой выше стояла женщина средних лет. Она держалась за поручень, одновременно сжимая в руке пластиковый пакет. Море, пальмы и загорелая девица в бикини на картинке выбивались из серой повседневности переполненного автобуса, по стёклам которого стекали мутные струйки, отчего мир за окном казался неуютным и тоскливым. Лица пассажиров были усталыми, а глаза такими же тусклыми, как давно не мытые окна.
От нечего делать Клавдия представила, как повела бы себя тётка с пакетом, окажись она сейчас на залитом солнцем пляже. Пожалуй, через день-два устремилась бы назад в город, к мужу и детям, чтобы потом до конца дней попрекать их тем, что ради семьи она пожертвовала райской жизнью.
А сидящий рядом толстяк быстро бы освоился и ни за что не вернулся бы в контору, где провёл большую часть своей жизни.
Много народа вышло возле супермаркета. Вновь вошедшие притиснули Клавдию к турникету. Она порылась в карманах куртки в поисках проездного. Билета не было. Сзади напирали.
Клавдия с трудом стащила со спины рюкзак. В боковом кармане лежал пакетик жвачки, шариковая ручка и сломанный карандаш. Клавдия растерялась: куда же она могла сунуть билет? Не хватало потерять его в самом начале месяца!
Она затрудняла подход к турникету. Недовольство толпы возрастало.
— Что там застряла?
— Проходи вперёд, – подгоняли девушку сердитые голоса.
— Сейчас. Одну минутку, — Клавдия лихорадочно пыталась нащупать проездной на дне рюкзака.
— Вот молодёжь пошла. Всё норовят на халяву прокатиться, — сказал какой-то злобный старик.
— У меня проездной... Не могу найти, – оправдывалась Клавдия.
— А не можешь, так бери билет.
— У меня нет денег, — в отчаянии сказала Клавдия.
— Высадить тебя, чтоб неповадно было, – распалялся старикан.
Порой хватает одной искры, чтобы занялся пожар в сухом лесу, так и в толпе достаточно одного слова, чтобы разжечь недовольство и злобу.
— Правильно! Высадить её! Вылазь!
Клавдию стали пихать, стараясь оттеснить от турникета. Губы девушки задрожали, а на глаза навернулись слёзы. Неужели ей придётся выйти из автобуса и топать под дождём пешком? Это несправедливо. Она впервые поверила, что удача может ради разнообразия повернуться к ней лицом. Ну почему ей всегда так не везёт?
Вдруг кто-то пропихнул её через открывшийся турникет:
— Проходи.
Клавдия обернулась и от удивления потеряла дар речи. За спиной стоял высокий красивый парень. Он был чужим в сером мире осенних будней, как будто сошёл с рекламного плаката.
«Наверное, он мне снится», – подумала Клавдия.
Парень следом за ней протиснулся в салон и оказался рядом.
— Благодетель нашёлся, — продолжал ворчать старик. — Молодёжь пошла — всё можно. Одни кошачьи свадьбы! — ни с того ни с сего выкрикнул он.
— Да, мы такие. А тебе, дед, завидно? — с нагловатой ухмылкой сказал парень и обнял Клавдию за плечи.
Девушка стояла не дыша. Этого не могло происходить с ней. Наверное, она спит и видит во сне сказочного принца. Клавдия чувствовала его руку у себя на плече и боялась пошевелиться, чтобы не спугнуть волшебство. Она и мечтать не могла, что такой сногсшибательный парень её обнимет. Клавдия готова была всю жизнь ехать в переполненном автобусе, только бы он был рядом.
Злобный голос старикана доносился как будто из другого мира:
— Видали, как разговаривает сопляк? Вот вырастили поколение.
Вадим молчал и с выражением полного равнодушия на лице слушал, как распаляется скандальный старик. С одной стороны, он жалел, что связался со старым брюзгой, а с другой — получал извращённое удовольствие от того, что вывел из себя это ископаемое. Ему претили плешивые неудачники, которые всегда были всем недовольны и при этом вечно учили всех жить. Он и белобрысую выручил не из сострадания, а в пику старикану. Ясно же, что тот привязался к девчонке, потому что она не ответит. Она же запуганная и забитая, поэтому над ней можно измываться безнаказанно.
Не известно, чем бы это закончилось, но на следующей остановке злобный старик вышел. Вадим убрал руку с плеча девчонки. Она с таким обожанием смотрела на своего неожиданного спасителя, словно тот был ожившим идолом.
«Прямо, по Достоевскому: тварь дрожащая, — подумал Вадим. — Не хватало, чтобы серая мышка на меня запала». Под её восторженным взглядом он чувствовал себя неловко. Вадим нарочито отвернулся.
Пассажиры выходили и заходили, хлопали зонты, словно перепончатые крылья летучих мышей. Клавдия смотрела парню в затылок и лихорадочно соображала, как с ним заговорить.